Об обитателях дома для престарелых и инвалидов "Малахит"

Не только одиночество... многие пути ведут в дом для престарелых. Ты можешь вырастить детей и внуков, а правнуков дождаться уже в специальном учреждении. Можешь иметь высшее образование или только неполное среднее, у тебя могут быть почётные грамоты или судимость в прошлом, привлекательная карьера или инвалидность с детства – всё уравняет дом, где доживают жизнь самые разные люди. Однажды батюшка, пришедший на праздничную службу в домовый храм, назвал дом для престарелых святым домом...

Наш материал о людях, которым дом для престарелых и инвалидов «Малахит» на ул. Избирателей Екатеринбурга стал местом жительства, работы и спасения души. Несколько портретов и историй о том, как важно оставаться человеком в любых жизненных обстоятельствах.

Милосердная сестра

Медицинское образование и призвание, сестринский труд в самых разных больницах, отделениях реанимации, детских воспитательных и лечебных учреждениях, а также социальная помощь одиноким пенсионерам – такова предыстория служения сестры милосердия Валентины Егоровны Политыко.

До прихода в Свято-Пантелеимоновское сестричество милосердия Валентина Егоровна 10 лет навещала одиноких стариков, проживающих в сельской местности. Говорит, что это была своеобразная десятилетняя школа подготовки к сестринскому служению. Школа даже не в плане ухода за стариками, ведь не нужно долго учиться, чтобы приготовить пищу, прибрать в комнате, принести продукты. Самый главный предмет в этой «школе» – общение с пожилыми людьми.

«В Православную Службу Милосердия требуется человек с медицинским образованием для работы в Автобусе милосердия», - такое объявление Валентина Егоровна нашла в интернете. На собеседование пришли две медсестры, но одна сразу категорично заявила, что очень хочет работать именно в Автобусе. Тогда, познакомившись с другими направлениями работы, Валентина Егоровна отправилась на патронажный адрес Службы помощи нуждающимся.

Очень быстро Валентина Егоровна поняла, что это именно та работа, которую она искала всю свою трудовую жизнь, ведь в ней сочетаются медицина и дорогая сердцу православная вера.

– Когда я впервые шла в дом для престарелых, в уме была только «страшилка», так как ничего конкретного о жизни в таких домах я не знала. Догадывалась, что это очень печальные места, потому что по определению дом для престарелых и инвалидов не может быть весёлым местом. Было понятно, что здесь живут люди, которым от тяжёлой жизни больше некуда деваться, без помощи они не могут выжить в этом мире. Самым главным страхом была неопределённость – что я буду там делать, как помогу этим старикам? Духовник сестричества никаких конкретных указаний не дал, сказав: «Заступайте на пост, вы сами поймёте, что от вас потребуется. Служите и несите слово Божие».

Самое первое, что я сделала, когда пришла, надела белый халат и апостольник, – помолилась (вообще это самое первое, что нужно делать всегда). Помолилась и пошла в «отделение милосердия», где находятся самые тяжёлые лежачие больные.

Так началось моё знакомство с жизнью дома, с работой, с коллективом. В свою очередь, коллектив и жильцы дома знакомились со мной. Были настороженные и иногда неприязненные взгляды на меня, нового человека, который непонятно зачем пришёл сюда. А я помогала подопечным умываться, одеваться, пересаживаться в коляску, принимать пищу. Когда ко мне присмотрелись, то от руководства дома в Службу Милосердия поступило предложение устроить меня на полставки санитаркой, а потом и медицинской сестрой.

Работает Валентина Егоровна во всех отделениях, она проходит по этажам и палатам и помогает тому, кому нужна помощь. Предложение прикрепиться к конкретному больному или взять под опеку отдельную палату Валентина Егоровна отвергла, ведь тогда остальные подопечные остались бы без духовного внимания.

– Сейчас я могу попасть к любому человеку, которому нужна моя помощь, внимание, общение. Когда в будние дни на мои смены выпадают праздничные службы, то я помогаю желающим добраться до домового храма во имя святого преподобного Серафима Саровского.

Жителей дома, которые резко против того, чтобы к ним приходил верующий помощник, единицы. В основном люди ждут, благодарят даже за самую малую помощь. А я благодарна им за то, что меня принимают. Врачи тоже увидели, что мы пришли им в помощь, а не ради «галочки», иногда обращаются с просьбами, которые мы стремимся выполнить.

Но это всё касается ухода, который, в принципе, был мне знаком. Сложнее было начать миссионерскую деятельность. По совету батюшки мы начали читать православную художественную литературу, самую простую. Святоотеческие труды – это хорошо, но здесь живут люди, которые иногда уже плохо соображают, многое забывают, а иногда совсем не понимают человеческой речи. Поэтому мы подобрали православные рассказы о том, как люди приходят к вере и покаянию. Так постепенно мы дошли и до Евангелия. Я прихожу в комнату, так как не все подопечные имеют возможность выходить из своих палат, иногда собираемся компанией из двух комнат и начинаем читать Евангелие. Я заостряю внимание на самых важных моментах, а потом отвечаю на вопросы, которые чаще всего возникают после прочтения. Конечно, Евангелие можно изучать всю жизнь. Но нам важно не упустить среди главного самое главное, ведь у стариков времени очень мало. Вот и стараюсь с ними эту жизнь разделить, что-то помочь осмыслить и понести.

В первое время, когда я приходила домой, мне просто необходимо было выговориться, пересказывая судьбы людей. Моим подопечным тяжело в одиночку нести груз прожитой жизни, необходимо поделиться. А поделиться зачастую не с кем, хотя дом достаточно населён. Не знаю, как это объяснить, но люди, живущие в одной комнате, не могут друг с другом задушевно общаться. Если и складываются дружеские отношения, то с соседями по отделению, но не с соседом по комнате. Родные – это отдельная тема. Их в редких случаях нет совсем. Зачастую они не навещают своего престарелого родственника, а если навещают, то, к сожалению, в день пенсии. Бабушки отдают свои пенсии детям, внукам, племянникам со смирением и любовью. Как среди детей-сирот большинство – это социальные сироты, так и у стариков.

Одна подопечная рассказала о здешнем чуде. Жила в доме бабушка, у которой были сын и внук. Сын – лежачий инвалид, внук за ним ухаживал. Ходить сразу за двумя тяжёлыми больными очень трудно, поэтому бабушка жила в доме престарелых. Когда сын умер, внук приехал и забрал бабушку домой, дохаживать её. Это исключительное чудо!

Стариков жалко, как детей. Тяжело осознавать их психологическую и физическую незащищённость. Они очень разные, но почти все наивны до невозможности, всему готовы верить: тому, о чём говорят по телевизору, о чём пишут в газетах, а вот с верой Евангелию сложнее... Господь предупреждал, что не каждый сможет уверовать, услышать Его слово. Но многие очень стараются, несмотря на эту духовную сложность. Они рады, когда я прихожу, чтобы почитать с ними Евангелие или поговорить о вере. Но, к сожалению, я не могу прийти ко всем сразу… нагрузка всё же достаточная. Они не обижаются, но ждут. Любят расспрашивать о моей семье, что могу – рассказываю. И они помогают мне самой по-другому взглянуть на взаимоотношения с моими детьми и внуками.

Видимо, когда человек сюда попадает, то смиряется. Особых жалоб на жизнь в доме я не слышала. Но не происходит и осознания того, что их сегодняшнее положение – это результат их жизни. Они не понимают или не хотят признаться себе в том, что дети, сдавшие их в дом для престарелых, были ими же и воспитаны. А напрямую сказать об этом – жестоко ранить, умножив обиду, сидящую глубоко в душе. Поэтому мы идём окольным путем, читая православную литературу и Евангелие.

Как они радуются, когда ты приходишь и поздравляешь с днём рождения! Вот недавно я поздравила одну восьмидесятилетнюю именинницу, а она заплакала: «Ты запомнила, когда у меня день рождения, а родственники не вспомнили». Утешаю, как могу: «Заняты, на улице скользко, эпидемия гриппа в городе»... Их жалко, очень жалко.

Они жалуются на еду не потому, что она скудная или невкусная, а просто потому, что они скучают по своим детям или плохо себя чувствуют. Кормят здесь очень хорошо, но старикам нужно за что-то зацепиться, чтобы излить весь накопившийся негатив. Казалось бы, помолись Господу или Пресвятой Богородице, попроси терпения и утешения, и негатив отступит. Но они зачастую даже не пробуют молиться – это клеймо советского воспитания, когда человек сам думает преодолеть свои трудности. Например, есть у меня одна знакомая бабушка советской закалки. Сколько бы она ни переживала жизненных трудностей и скорбей, она убеждена: «В Бога я никогда не поверю! Не смогу поверить». И в то же время она просит, чтобы я чаще приходила и читала ей Евангелие. Видимо, душа утешается через это чтение, хотя разум протестует.

Живут здесь не только старики, но и молодые люди, которых перевели из детских домов для детей-инвалидов, инвалиды, за которыми уже не могут ухаживать их престарелые родители. Есть многие, прошедшие в своей жизни зону – на старости лет родные от них отказались. Наше общество, к сожалению, не понимает, какой грех мы совершаем, отворачиваясь от этих людей. Может быть, мы в сто раз хуже, чем они. По крайней мере, своё преступление они искупили тюремными сроками. Да, у них бывают отвратительные характеры. Наверно, не потому, что они были в том месте, а потому, что действительно их окружающие не понимают.

Здесь живут сложные подопечные. Я их люблю и хочу, чтобы у них всё было хорошо, насколько это возможно и полезно для них.

Здесь нужны люди отзывчивые, умеющие прислушиваться к словам и даже молчанию другого человека. Очень нужны физически сильные, чтобы помогать штатным санитаркам в уходе за инвалидами. Тем, кто делает самые первые шаги в церковной жизни, потрудиться здесь – большая польза, ведь это не чисто внешний труд, это ещё и серьёзный труд над своей душой.

А вот любопытствующие зрители здесь не нужны. Это не театр, не телевизионное шоу, на которое можно глазеть. Здесь нужно отдавать свою душу по частичкам тем, кому очень тяжело, кто почти не ждёт ничего хорошего от жизни. Злые люди сюда не пойдут, а тому, кто хочет стать добрым христианином, прийти стоит. И тогда Господь всё устроит, дарует любовь, терпение и милосердие.

Недавно к нам приходил один из наших добровольцев, замечательный молодой человек. Он прошёл по своим подопечным, сделал всё, что им нужно, покормил, пересадил, переодел – всё это тихо, мирно, спокойно – и ушёл. Люди благодарны, а я-то как благодарна! Ведь мужских рук всегда особенно не хватает.

Надо учиться быть миротворцем, смягчающим острые углы. Любой доброволец оставляет после своего прихода след, который влияет на дальнейшую жизнь подопечного. Важно, чтобы след этот был хороший. Не обязательно говорить: «Давай почитаем Евангелие, и ты уверуешь, и повернись к Богу». Нет, нужно вести ко Христу своим примером, чтобы в твоих поступках было видно отношение к Богу и ближнему: «Я тебе и пришёл помогать не потому, что ты тоже должен уверовать, а просто потому, что я православный человек и хочу помочь тебе сделать то, что ты не можешь сделать сам».

Тихий час заканчивается. Валентина Егоровна убегает к своим подопечным.

Бабушка Наталья

Наталье Борисовне Кустовой 81 год. Бабушка перенесла уже два инсульта, плюс ко всему сахарный диабет, слабое зрение, передвигается, лишь придерживаясь за стеночку. На улицу она давно не выходит, читать не может, телевизор не смотрит. Из родных её навещала только правнучка-студентка, но последнее время и она не заглядывает, забыла поздравить прабабушку с днём рождения.

Несмотря на возраст и тяжёлые болезни, у Натальи Борисовны довольно здравый ум, она очень чётко формулирует мысли.

Я родилась в Свердловске. Папа был уважаемым человеком, получил Ленинскую премию, семья не бедствовала. В 1948 году я окончила горно-металлургический техникум (прим. – нынче колледж им. Ползунова), затем училась в Москве, в Институте цветных металлов и золота. Потом в течение 45 лет работала на опытном заводе в Верхней Пышме, где прошла путь от сотрудника лаборатории до начальника ОТК. В своё время объехала полстраны, собирала группу подростков из 20-22 человек, и мы ездили в каникулы в Санкт-Петербург, Киев, Брест – много где побывали.

А как Вы попали сюда?

Отдала квартиру дочери (она сейчас работает в Москве, в крупной косметической фирме, главой регионального подразделения), а сама пошла жить в дом ветеранов в Верхней Пышме.

А дочка вас навещает?

Нет, мы с ней давно не общались. Ещё был сын, он работал со мной на заводе, но он умер в 53 года.

С какими трудностями Вы встретились в пансионате?

Не могу привыкнуть к мату, очень тяжело слушать. Работала с разными людьми, но такого не встречала нигде. Дома богатая библиотека была, мечтала много читать, выйдя на пенсию, но желание это не сбылось. Сестра милосердия навещает, выручает, когда нужно давление померить или почитать что-нибудь.

У вас на шее крестик, вы верующий человек?

Нет, я крестилась давно, крестик купила в Сарове, когда ездила к дочери, она там жила и работала. К вере так и не пришла, не верю ни в Бога, ни в дьявола. До сих пор помню таблицу Менделеева и удельный вес каждого элемента, но простейшую молитву запомнить не могу. До храма в пансионате мне не дойти, я не вижу и передвигаюсь на небольшие расстояния по коридору. Но с удовольствием слушаю, когда сестра милосердия читает нам Евангелие.

Баба Соня

Софья Фёдоровна Абашева – старшая из пятерых детей в семье. Вспоминает:

– Помню, как в 1935 году мы пошли в храм, чтобы покрестить братика, а через неделю с храма сбросили колокола, церковь всю разобрали, разворовали всё, что было можно. Только одни стены остались. И больше у нас церкви не бывало. Всю жизнь, если еду в Свердловск за продуктами (у нас в Берёзовске мало бывало тогда продуктов), – я вначале иду в церковь… Но, признаться, была просто захожанкой, ни о какой исповеди я не знала, пока до старости лет не дожила и в здешнем домовом храме до исповеди не дошла.

Война началась – папу взяли. Мама нам не дала умереть. По 300 граммов давали хлеба – и больше ничего. Карточки на крупу никто не отоваривал. Всё, что родители накопили «девкам на приданое», сменяли на продукты, муку, а то и масло. Бог нас хранил, мы не болели никогда. С утра принесём крапивы, большая кастрюля была, мама накипятит воду, стакан или два стакана накрутит – и в эту кастрюлю выливает, и жидкость как бы мучная получается. Вот так вот мы с крапивой, да с маминой заботой, работой прожили.

После семилетки работала в ювелирном цехе, бусы гранила. Потом выучилась на водителя трамвая. Замуж лет в двадцать вышла, да муж со временем выпивать стал. Был у меня ребёнок, Сашенька, но он маленький умер… С мужем развелись

А потом я устроилась в шахту и проработала машинистом подъёма всю трудовую жизнь. Познакомилась со вторым мужем, Леонидом, у которого сынок Серёжа был. Лёня работал в гараже – он и шофёр, и слесарь, и моторист – мастер был. Он меня научил на катке асфальт укладывать. С таким удовольствием ходила я на работу. Если человек любит работу, он счастливый, он душой радуется. Серёжа рассказывал, что асфальтовая дорога у Вечного огня в Берёзовском до сих пор хорошо служит – как этому не порадоваться!

Теперь бабе Соне 86 лет. 12 лет назад умер муж Лёня, и она осталась одна. Однажды родственники сказали: «Знаете, баба Соня, а вы бы отдельно могли жить, мы бы в общежитии вам комнату?». Баба Соня согласилась, родственники квартиру продали и предложили переехать не в общежитие, а в дом престарелых. Уговаривали: «Всё равно ведь тебе надо с кем-то поговорить, а как мы уйдём на работу, ты всё одна и одна».

– Так вот здесь и оказалась. Что тут скажешь… Трудно. Я-то ведь ещё с умом, а тут кругом такие вот всякие. И они больные, и я немощная. Трудно жить, а куда деваться – надо всё переживать. Бог терпел и нам велел. Я ни на кого не жалуюсь.

Внуки да сын каждый месяц навещают… Я им деньги даю, мне зачем столько денег? Им даю, себе немножко оставляю. Им нужнее, ведь я уж прабабушка!

Грустно, что нам нельзя за ограду дома выходить. А так бы я съездила на кладбище. Только церковь и утешает. Когда у нас служба, я иду тихо-тихо, ноги еле идут. Как служба заканчивается – я чуть не лечу. Вот что значит Бог и Церковь. Люди некоторые не верят, а у меня сразу получилось, и так вот я всё хожу.

После разговора бабушка Соня собирается на прогулку. Сегодня ей и ещё десятку стариков повезло. С помощью добровольцев они оделись и отправляются немного подышать, прокатиться на коляске туда-сюда или, опершись на руку добровольца, пройтись под окнами дома.

За выходом на прогулку наблюдает заведующая социально-медицинским отделением дома-интерната для престарелых и инвалидов «Малахит», врач Ольга Леонидовна Вагина:

– Когда к нам обратились представители Православной Службы Милосердия с предложением организовать пост милосердия, мы совсем не представляли, что из этого получится. Но теперь, по прошествии года с момента организации поста, можно смело сказать: мы просто счастливы, что у нас есть сестра милосердия Валентина Егоровна!

Ни в одном медицинском учебном заведении не учат тому, что даёт сестра милосердия нашим пациентам. Помимо ухода и общения, она помогает людям мирно и покойно окончить свой земной путь. К смерти нужно готовиться, чтобы это важнейшее событие не раздавило человека, не уничижило его достоинство. Нужно, чтобы в этот момент кто-то держал тебя за руку, говорил с тобой, молился с тобой и провожал тебя в последний путь. Поэтому, если у нас появляется человек, стоящий на пороге смерти, Валентина Егоровна работает именно с ним.

Что поражает – так это беспрекословная исполнительность. Так что уровню подбора персонала в Православной Службе Милосердия можно только по-хорошему позавидовать. Самое главное, что человек обладает именно теми душевными качествами, которые необходимы в медицинской сфере: милосердием, состраданием, деликатностью и умением найти то, чем сестра может помочь пациенту. Если бы у нас в учреждении работали хотя бы пять таких сестёр милосердия, мы бы смогли сделать очень многое. Сестричество и мирской медицинский персонал – это как две руки.

У нас есть молодые инвалиды с различной степенью поражения функций головного мозга. Для них целое событие, когда кто-то подойдёт и скажет: «Как самочувствие?», «Приятного аппетита», – и так далее. Видите, там, в коридоре, на коляске сидит мужчина? Это наш Володя, инвалид с детства. Проходя мимо него, я каждый раз кратко обращалась к нему: «Здравствуй, Володя». И через год он начал мне отвечать улыбкой. Значит, он меня узнаёт, отличая от других.

Таким образом, мы отмечаем: «Ты жив! Ты существуешь. Ты не овощ». Я убеждена, что мы обязаны любыми способами (словом, жестом, звуком, прикосновением) поддерживать их.

В святом доме поле деятельности очень большое. Здесь всегда очень рады волонтёрам. Однажды с предложением помощи пришла группа достаточно обеспеченных женщин. Они прошли по отделениям, и потом сидели-плакали от жалости к старикам. Тогда им предложили заниматься уборкой. Женщины нашли себя. Есть также группа бизнесменов, которые помогают старикам купить что-то необходимое. Они приезжают, собирают заказы, берут деньги, покупают и привозят покупки с чеками и сдачей заказчикам. Это позволяет старику почувствовать себя более самостоятельным… Вот выходят они на прогулку – это для инвалидов событие космического масштаба: её, которая годами никуда не выходила, повезли на улицу, сейчас ей посвятят время, прокатят вокруг дома, расскажут что-то… Это неоценимо. Главное – успеть воспользоваться этими бесценными возможностями помощи старикам и собственной душе.

Журнал "Православный вестник" №116 (2014 год)

Фотоотчет. Истории святого дома