Живу не свою жизнь. Как мне найти себя?

Письмо читателя:

Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, задаюсь вопросом – кто я? Как же найти себя, какая я на самом деле, могу злиться, обижаться, быть неприятным человеком, но могу быть совершенно противоположной. На работе я одна, дома другая, с друзьями третья, еще в каком-либо месте четвертая… неужели я везде играю какую-то роль, а где же я, какая я, как найти себя – настоящую? Наталья

Человек действительно исполняет множество ролей в своей повседневной жизни. И если вы попытаетесь выделить среди них «себя, настоящего», вас ждет разочарование. Дело в том, что найти единственный и неповторимый прототип всех этих ролей невозможно. По той простой причине, что каждая из них — это и есть вы. Настоящий, подлинный, уникальный.

Тезис первый:

Проблема вовсе не в том, чтобы отыскать среди собственных ролей себя. А в том, чтобы собрать себя из них.

Причем не как-нибудь, а вполне определенным образом. А вот какой именно это будет образ, тут уже каждый из нас решает за себя сам. В психологии этот вопрос рассматривается через два понятия: социальные роли и идентичность.

Христианство же предполагает наполнение этих понятий особым смыслом, благодаря которому человек и становится христианином. Но чтобы понять, что это за смысл, сначала нужно разобраться с тем, что же такое идентичность человека и его социальные роли.

Социальная роль — это набор ожиданий, который сформировался у общества в отношении человека, оказавшегося в определенной социальной ситуации. Например, если ты призван на воинскую службу, твоя социальная роль заключается в соблюдении дисциплины, послушании начальству, исполнении требований воинского устава, грамотной защите мирных сограждан от нападения вооруженного врага. Все это уже никак не зависит от твоего бесконечно богатого внутреннего мира и ярко выраженной индивидуальности. Ты — военнослужащий. И общество ожидает от тебя именно таких действий и навыков.

Такие ожидания есть у общества и по отношению к учителю, врачу, пожарному. А социальная роль водителя, например, заключается в том, что все вокруг заведомо ожидают от него безусловного соблюдения всех правил дорожного движения. И если вдруг он захочет проявить в этом смысле какие-то грани своего неповторимого внутреннего «я», ему для этого придется пересечь двойную сплошную разделительную линию или сделать обгон на перекрестке. То есть выйти из социальной роли и создать серьезную опасность для окружающих, ждущих от него соответствия роли водителя.

Свои социальные роли есть не только в профессиональной сфере, но и в других областях нашей жизни. Например, придя в магазин за покупками, мы оказываемся в роли покупателя. Которая предполагает, что мы спокойно рассмотрим предложенный товар, выберем нужные нам вещи или продукты, встанем в очередь и оплатим покупку на кассе. А в кинотеатре мы оказываемся уже в роли зрителя. И другие посетители будут ожидать от нас, что во время просмотра фильма мы не будем разговаривать в полный голос, слишком громко шуршать пакетами с попкорном, бродить туда-сюда между рядами и другими способами мешать людям спокойно смотреть кино.

Мужчина и женщина — это тоже социальные роли, предполагающие специфические способы поведения, закреплённые общественными нормами и обычаями. Поэтому, если мужчина выйдет на улицу в женской одежде и с макияжем, он как минимум привлечет к себе весьма пристальное внимание окружающих.

Есть свои роли и в семье. Сын, орущий на свою мать, выглядит в глазах окружающих столь же неприглядно, как отец семейства, трусливо убегающий по улице от хулиганов, напавших на его жену и детей.

Ну и наконец, еще один вид ролевого поведения связан с межличностными отношениями, которые регулируются на эмоциональном уровне — лидер, «серая мышка», кумир семьи, изгой, любимец публики и т. п. Хотя, конечно же, никому неохота быть изгоем, например. Но раз уж так получилось и какое-то сообщество навесило на нас этот ярлык, у нас есть лишь три варианта:

1. выйти из этого сообщества,
2. принять роль изгоя,
3. отказаться от нее, приняв на себя роль бунтаря, способного идти против всех в одиночку.

Тезис второй:

Хотим мы этого или нет, но в любой ситуации взаимодействия с другими людьми нам неизбежно приходится брать на себя ту или иную социальную роль — и она вовсе не уничтожает нашу личность, не подменяет ее и не превращает нас в часть серой безликой массы.

Говоря языком компьютерщиков, социальная роль представляет собой лишь некий интерфейс, соответствующий той или иной ситуации и позволяющий окружающим воспринимать нас как безопасный объект, соответствующий общепринятым ожиданиям. Принимая этот интерфейс, мы не изменяем себе. Мы просто идем навстречу другим людям в их ожиданиях, оказываем им любезность, проявляем свою любовь к ним подобно тому, как воплотившийся Господь проявлял любовь к святому Иосифу, смиренно помогая ему в плотницком ремесле.

Понятно, что, заметив себя исполняющим ту или иную социальную роль, христианин может обеспокоиться: не лицемерю ли я? Не занимаюсь ли человекоугодием? Тут нужно понимать, что лицемерным и человекоугодническим наше поведение делают не сами социальные роли, а те цели, которые мы преследуем, исполняя их. И тут единственный способ понять себя — это прислушаться к своему сердцу и осознать, ради чего мы действуем?

Если цель — понравиться другим людям и за счет этого получить какие-то выгоды для себя, тогда есть смысл задуматься, насколько такое поведение соответствует заповедям Евангелия. А если цель — оказать любовь к людям, которые нам доверились и ждут от нас определенного соответствия той или иной социальной роли, тогда о лицемерии речь не идет. Потому что любви свойственно проявлять себя различными способами. В этом смысле социальные роли — еще один дар Божий падшему человечеству, позволяющий нам восполнить недостаток любви друг ко другу.

Социальные роли подобны различным цветам спектра, на которые можно разложить луч света. Идентичность же представляет собой результат обратного процесса — когда все многообразие социальных ролей человек объединяет в некую целостность и присваивает их себе, чтобы определить для себя, кто же он такой в этой многообразной своей жизни. Вот здесь-то нас и может поджидать неприятный сюрприз.

Оказывается, довольно часто взрослые люди не могут дать ответ на простой вопрос: кто я? Ну вот, например, я сижу на кухне, пью чай, смотрю в окно, и вроде бы все хорошо — работа, друзья, но все равно ощущение чего-то не того, как будто хотел стать космонавтом или известным музыкантом, или просто — счастливым человеком. А стал тем, кто сидит один в своей квартире и смотрит видосики на ютьюбе, чтобы не чувствовать себя таким потерянным и одиноким.

Почему так получилось — в каждом случае это отдельный разговор. Но все же есть в подобных ситуациях и одна очень важная общая для всех черта. Дело в том, что подобное мироощущение настигает практически каждого человека на нашей планете, когда этому человеку исполняется, скажем, тринадцать лет. И обычно продолжается лет до восемнадцати-двадцати. Это так называемый подростковый кризис.

Тезис третий:

Развитие личности любого человека происходит не равномерно, а ступенчато, этапами. В конце каждого этапа возникает кризис, который выявляет степень готовности личности к переходу на новую ступень.

Главной задачей подросткового кризиса в психологии считается формирование целостного представления о себе. Или, говоря иначе, «сборку» собственной личности из разрозненных социальных ролей, которые подросток уже приобрел в семье, в школе, в спортивной секции, в дворовой компании и других коллективах и группах.

Ну например, он уже знает, что дома он — любимый сын, внук, брат. В школе — отличник (ну, почти отличник: всего две четверки — по физкультуре и по труду). Во дворе — «ботан», «чушок», «чмо мамино». Зато в шахматной секции — очень способный перворазрядник, который один раз даже сыграл вничью с гроссмейстером. А вот кто он для Леночки Головлевой из седьмого «А», он пока что так и не понял, хотя очень хотел бы понять. Но это уже частности. В основном подросток достаточно четко представляет себе набор своих социальных ролей.

Но кто же он во всей этой каше чужих и своих определений, подросток еще не понял. Теперь главная его задача — собрать воедино все эти разрозненные сведения о себе. И понять наконец, кто же он на самом деле, в каком направлении он намерен расти. Задача эта крайне трудная. Пока не выбран главный ориентир, подростка может так штормить и укатывать в разные стороны, что не только родителям, но и ему самому еще не раз станет тошно от такого «слалома».

Собственно, подростковый период для человека в психологическом смысле как раз и заканчивается там, где он находит собственную идентичность. Но вот когда именно это произойдет — большой вопрос. И если человек не решил основную задачу одного возрастного этапа, то на следующую ступеньку своего развития он подняться просто не сможет. Вместо этого он будет неосознанно вновь и вновь возвращаться к этой нерешенной задаче, словно игла на запиленной виниловой пластинке, которая круг за кругом соскакивает на одну и ту же «заевшую» мелодию. А поскольку такие неосознанные психологические процессы отнимают очень много энергии, у человека просто не хватает ресурсов для того, чтобы двигаться дальше. И он «застревает» в подростковом кризисе на долгие годы, а иногда — и на десятилетия. Впрочем, застрять можно и на других «ступеньках». Например, всем известно выражение «кризис среднего возраста».

Здесь человек оказывается перед проблемой, схожей с подростковым кризисом: ему вновь нужно понять, кто он, чего достиг в профессиональном и личном развитии, чего он стоит в глазах общества и в своих собственных. Это тоже своего рода интеграция всех социальных ролей, но уже на следующем этапе развития.

И здесь тоже возможны вынужденные «остановки», когда человек никак не может принять свои слабые стороны и вместо решения собственных проблем годами либо пребывает в глубоком унынии, либо мечтает о несбыточных высотах, на пути к которым никак не может сделать даже первый шаг.

Итак, есть социальные роли — в виде неких ожиданий в отношении нас со стороны общества. И есть наша идентичность, которая определяется тем, насколько мы соответствуем этим ожиданиям, а самое главное — с какими именно ролями мы себя отождествляем в первую очередь.

Тезис четвертый:

Там, где человек ясно понимает, какая из социальных ролей является для него главной, вопроса «кто я?» обычно не возникает.

У Шерлока Холмса, например, не было проблем с собственной идентичностью. Социальные роли у него были весьма различные. Судя по титулу «эсквайр» он был аристократ, правда, не очень знатный. Зато ну очень беспокойный квартирант и сосед. Как музыкант Холмс тоже, прямо скажем, не преуспел. Зато в качестве боксера оказался весьма неплох. Но все успехи и неудачи на этих и других поприщах его очень мало волновали, поскольку со своей идентичностью он определился раз и навсегда. Мы знаем этого литературного героя именно как специалиста по раскрытию преступлений. Шерлок Холмс считал себя сыщиком. Причем лучшим в мире. Все прочие социальные роли он рассматривал как хобби или подспорье в главном деле своей жизни.

А вот у его верного помощника Джона Ватсона, судя по всему, были довольно серьезные проблемы с собственной идентичностью. И на вопрос «кто я» он вряд ли смог бы дать столь же однозначный ответ. Действительно, кто он? Ветеран войны, комиссованный после ранения. Врач, пытающийся открыть частную практику в столице. Молодой муж прекрасной миссис Ватсон, наслаждающийся радостями семейной жизни. Друг и помощник великого сыщика. И наконец, автор увлекательных детективных рассказов о Шерлоке Холмсе. Попробуйте определить, какую из перечисленных социальных ролей Ватсон считал для себя главной. И сразу же поймете, что сделать это вряд ли возможно. Джон Ватсон и сам не смог бы внятно ответить, кем же он себя считает в первую очередь.

И лишь рассматривая все истории о Шерлоке Холмсе в совокупности, можно сделать вывод: главным делом доктора Ватсона стало его служение своему гениальному другу в его нелегком, но благородном труде — раскрытии преступлений. Именно в этом служении проявились лучшие качества Ватсона — верность, самоотверженность, готовность пожертвовать собой ради ближнего. Ну и разумеется, его литературный талант тоже смог раскрыться лишь благодаря стремлению рассказать людям об этом удивительном человеке, защищающем их от криминального зла.

Вот здесь мы и подошли к очень важному моменту. Оказывается, идентичность человека определяется не просто какими-либо предпочтениями в выборе для себя ведущей социальной роли.

Тезис пятый:

Чтобы обрести себя, человеку обязательно нужно найти еще и форму своего служения другим людям.

Такое служение не просто красивый идеал или высокие мотивирующие слова. Это вполне объективная духовная потребность любого человека.

Причем потребность такая же насущная, как стремление к развитию или самовыражению. Каждому из нас от природы свойственно желание приносить пользу и радость другим людям. Такими нас задумал Бог. И без удовлетворения этой потребности никакая социальная роль и идентичность не сделает нас счастливыми.

Поэтому, когда вас одолевают сомнения в собственной идентичности, посмотрите, приносит ли избранная вами социальная роль пользу и радость другим людям? Помогает ли она вам осуществлять служение ближним? Иногда честный ответ на этот вопрос позволяет человеку решить и множество других внутриличностных проблем.

Если посмотреть на вопрос обретения себя с христианской точки зрения, то здесь можно найти у святых и социальные роли, и идентичность. Один из самых ярких примеров в этом смысле — апостол Павел. В своих посланиях он открытым текстом говорит о том, что с легкостью менял социальные роли, при этом отнюдь не теряя себя: …для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор 9:20–22).

Казалось бы, какая беспринципность! С эллинами — беседовать об их «особой набожности», внутренне возмущаясь при виде языческих идолов, стоявших на каждом перекрестке. С иудеями — рассуждать о тонкостях закона Моисеева. С имперскими чиновниками — о своем римском гражданстве. А когда его судили в синедрионе, Павел даже сумел стравить между собой своих судей, вспомнив о своем фарисейском происхождении и воспитании: Узнав же Павел, что тут одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил в синедрионе: мужи братия! я фарисей, сын фарисея за чаяние воскресения мертвых меня судят.

Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями, и собрание разделилось. Ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа а фарисеи признают и то и другое. Сделался большой крик и, встав, книжники фарисейской стороны спорили, говоря: ничего худого мы не находим в этом человеке… (Деян 23:6–9). И в то же время история человечества знает не так уж много людей столь же цельных и непоколебимых в своей идентичности, как апостол Павел. Причиной такой цельности был его выбор: из всего многообразия своих социальных ролей Павел избрал для себя главную — быть проповедником Евангелия, нести людям свет веры в Иисуса Христа. А все прочие роли поставил на служение этому главному делу своей жизни.

Собственно, это и есть ответ на любые сомнения в собственной идентичности для христианина.

Тезис шестой:

Если чувствуешь, что затерялся в хороводе своих социальных ролей и не понимаешь, где среди них ты-подлинный, посмотри, какая их них соответствует поведению Иисуса Христа, описанному в Евангелии.

Ведь есть же среди этих социальных ролей такие, где ты оказываешь милость падшим, встаешь на пути греха, поддерживаешь слабых, даешь отпор злу. Это и будет твоя подлинная христианская идентичность — подражание Христу и Его святым в жизни по заповедям Евангелия. К этому призваны все христиане по слову апостола Павла: подражайте мне, как я Христу (1 Кор 4:16).

Определить свою идентичность проще всего по степени сходства с тем человеком, которого ты считаешь наиболее выраженным представителем социальной группы, к которой ты себя относишь. У христиан в этом смысле уникальная ситуация: они впрямую призваны к уподоблению Христу во всех проявлениях своей жизни. И это не просто вопрос христианской идентичности.

Для христиан евангельский образ Иисуса Христа — норма нашей человечности вообще. И чем дальше мы уклоняемся от этого образа в своем поведении, тем меньше в нас остается не только христианского, но и человеческого содержания. Дело в том, что Иисус из Назарета в христианстве — воплотившийся Творец нашего мира, создавший человека с вполне определенной целью: приготовить в этом мире вместилище для Себя. Вот как писал об этом святой Николай Кавасила: «Бог сотворил человеческую природу, имея в виду никакую другую цель, как ту, чтобы, когда Ему придет время родиться, воспринять Матерь Себе от этой природы. И, изначально утвердив эту природу как непреложный образец в лице Богочеловека Христа, Он затем устроил по Нему человека».

Церковь говорит, что человек изначально был задуман и сотворен по образу, который Бог определил для Собственного воплощения. Именно будущее Рождество Христа стало основой замысла Божьего о том, каким будет самое удивительное и прекрасное Его творение — человек. И этот факт открывает для православных христиан совершенно особую перспективу развития, к сожалению, недоступную тем, кто не признает Христа Первообразом человека. В отличие от всего остального мира, блуждающего в поисках собственной идентичности, христиане имеют для этого вполне определенный и ясный критерий — образ Христа, данный нам в Евангелии.

Поэтому для христианина сегодня самый простой и действенный способ поиска себя-настоящего, будет заключаться в том, чтобы любое свое действие в каждой из социальных ролей мысленно сопоставлять с образом Иисуса Христа. И задавать себе вопрос: а мог ли Иисус так поступить, сказать, подумать? А там, где ответ неочевиден, переформулировать вопрос в молитвенное обращение к Иисусу Христу, например, так: «Господи, благослови меня сделать вот это, помоги мне в задуманном, дай мне силы на то, что я собираюсь совершить». И если задуманное не будет соответствовать христианской идентичности, мы услышим Божий ответ в своей совести тут же, еще не успев произнести такую молитву до конца.

И не важно, в какой из социальных ролей мы при этом находимся — на работе ли, в кругу семьи, с друзьями или со случайными попутчиками в поезде. Наша христианская идентичность всегда может оставаться с нами, если мы твердо решили в любой ситуации стремиться к уподоблению Христу.

Это решение и будет стрелкой компаса, указывающей нам на наше истинное «я» — образ Божий, составляющий основу и суть человечности каждого из нас. А в каких социальных ролях мы будем исполнять свое христианское служение ближним, не так уж и важно. Думается, эти слова апостола Петра актуальны всегда и для всех: Служите друг другу, каждый тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией. Говорит ли кто, говори как слова Божии служит ли кто, служи по силе, какую дает Бог, дабы во всем прославлялся Бог через Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь (1 Пет 4:10–11).