Чуточку повнимательнее

Психолог Александр Ткаченко

На сайте журнала «Фома» уже долгое время существует постоянная рубрика «Вопрос священнику». Каждый читатель может задать свой вопрос, чтобы получить личный ответ священника. Но на некоторые из вопросов нельзя ответить одним письмом — они требуют обстоятельной беседы. Один из таких вопросов – Я не верю в евангельские чудеса. Это плохо?

Как это ни странно прозвучит, но вера в чудо совсем не обязательно сопряжена с верой в Бога. У моего близкого друга несколько лет назад диагностировали тяжелую форму рака. Он прошел курс химиотерапии, сдал анализы и, как все больные, очень надеялся на улучшение. Врач посмотрел результаты его анализов, снимки и сказал: «Готовьтесь к операции».

Тут следует немного пояснить, что стояло за этой короткой фразой. После операции мой друг должен был стать инвалидом. И дальнейшая его жизнь превращалась в сплошную череду курсов химиотерапии и новых операций, которая неизбежно должна была закончиться смертью. Вот к чему призвал его готовиться врач, дав несколько свободных дней до госпитализации.

Друг был подавлен и растерян. Как вообще можно приготовиться к такому? Об исцелении он даже не думал. Ему хотелось лишь укрепиться духом перед тяжкими испытаниями, найти душевные силы, чтобы не впасть в полное отчаяние.

И тут он вспомнил, как знакомый батюшка несколько раз звал его прийти на соборование. Это церковное таинство, основанное на словах Библии: Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь и если он соделал грехи, простятся ему (Иак 5:14–15). И он пошел.

Таинство Соборования произвело на него очень сильное впечатление. Семь евангельских фрагментов, которые читаются во время него, оказались тем самым средством укреп¬ления души, которого так не хватало моему другу. Каждое слово в них звучало так, будто обращено было именно к нему, испуганному, несчастному, смертельно больному.

Через день после этого он повторно сдал все анализы перед госпитализацией и пришел с результатами к врачу. Тот, увидев их, почему-то напрягся, долго изучал принесенные бумаги. Потом посмотрел на моего друга и спросил:

— Что вы делали в эти несколько дней? Какие препараты принимали? Что вообще происходило с вами?

Друг, ничего не понимая, честно ответил, что никаких новых лекарств не принимал, только был в Церкви на соборовании.

— А, понятно… — сказал врач уже совсем другим тоном. — Что ж, наверное, именно это и было вам нужно сейчас.

— А в чем дело?

— Дело в том, что все анализы у вас чистые, как у абсолютно здорового человека.

Этот врач не был воцерковленным христианином. Ни икон, ни текстов молитв, как это обычно бывает у верующих врачей, у него в кабинете не было. Но, поняв, что в Церкви с моим другом произошло чудо, он тут же успокоился и принял это как нечто само собой разумеющееся. Думаю, если бы мой друг сказал, что принимал какие-нибудь супердефицитные таблетки или использовал другие медицинские средства, врач надолго остался бы в замешательстве. А тут — простое и по-своему вполне логичное объяснение: Церковь, таинство, чудо. Все это находится за пределами его медицинского опыта и знаний, поэтому и особо думать о причинах произошедшего нет никакой нужды. Анализы чистые, операция больше не нужна, пациента можно выписывать.

И будь ты при этом хоть трижды атеист, а факт остается фактом: два комплекта результатов обследования одного и того же больного, симптомы, которые ты же у него и обнаружил, твое решение делать ему операцию и вдруг полное исчезновение любых следов патологии — все это можно объяс¬нить лишь тремя причинами. Либо — очень замысловатая медицинская ошибка, либо — отсроченный эффект химиотерапии, либо — чудо. Видимо, версия о чуде показалась врачу наиболее правдоподобной, поскольку она не противоречила его научным представлениям о болезни и лечении. А друг мой, к слову говоря, здравствует до сих пор. Болезнь с тех пор ни разу не проявляла себя за все эти годы.

Почему Христос скрывал некоторые из чудес?

Вера, не подкрепленная чудом, также возможна. Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Когда душа благопризнательна, тогда она принимает все с верою, даже и в чудесах не имеет особой нужды». Многие из евангельских чудес Иисус творит не напоказ, чуть ли не тайно, скрывая Свою Божественную силу. Вода на свадьбе в Кане Галилейской претворяется Им в вино так незаметно, что даже распорядитель пира оказался не в курсе произошедшей чудесной перемены. Плакальщики над телом умершей дочери Иаира слышат от Него: выйдите вон, ибо не умерла девица, но спит (Мф 9:24). Слепорожденный не исцеляется Им тут же, но обретает зрение лишь после похода на Силоамскую купель и омовения.

А самое главное и удивительное чудо — Воскресение Христово — происходит вообще без единого свидетеля. Хотя, казалось бы, разве не мог Владыка неба и земли сделать так, чтобы тысячи людей увидели, как с гулким стуком падает каменная плита, затворяющая вход в погребальную пещеру, и оттуда в ослепительном сиянии нетварного света выходит воскресший Мессия? Разве не убедило бы такое чудо всех без исключения?

Увы, зная текст Евангелия, можно с уверенностью сказать: нет, не убедило бы. Там, где Иисус творит чудеса явно, они вовсе не становятся для видевших их людей железным аргументом в пользу Его божественности. Исцеления неизлечимых болезней, произведенные Иисусом в день покоя, становятся для ревнителей закона Моисеева лишь еще одним поводом осудить Его как нарушившего закон субботы. Изгнание легиона бесов из несчастного бесноватого в стране Гадаринской привело лишь к тому, что весь город вышел навстречу Иисусу и, увидев Его, просили, чтобы Он отошел от пределов их (Мф 8:34). Наконец, воскрешение четверодневного Лазаря свершилось как раз в присутствии многих свидетелей.

Когда оживает человек, только что умерший, можно попытаться объяснить это тем, что смерть еще не наступила. Но воскрешение того, кто четыре дня провел в могиле, из которой уже доносился запах разложения его тела… Тут любые объяснения, кроме чуда, становятся попросту невозможными. Видевшие это чудо разнесли о нем весть по соседним городам и селениям.

Толпы людей из разных мест стали приходить к Иисусу, чтобы своими глазами увидеть рядом с Ним человека, воскресшего из мертвых. Именно это неопровержимое чудо стало причиной торжественной встречи Иисуса во время Его входа в Иерусалим. Люди расстилали перед Ним на земле свои одежды, кричали «Осанна», что означало — «спаси нас», размахивали пальмовыми ветвями. Это был настоящий триумф — вход в город Царя, победившего саму смерть.

Но как же отреагировали на эту победу иудейские религиозные лидеры?

Их решение было страшным: убить и Иисуса, и Лазаря, чтобы даже память о чуде воскрешения оказалась истреблена в народе. Они знали, что делают. Через пять дней те же люди, что торжественно встречали Мессию, будут кричать «Распни Его!». А потом, когда их пожелание окажется исполнено, станут требовать от уже распятого, страдающего на кресте Иисуса нового чуда: Проходящие злословили Его, кивая головами своими и говоря: э! разрушающий храм, и в три дня созидающий! спаси Себя Самого и сойди со креста. Подобно и первосвященники с книжниками, насмехаясь, говорили друг другу: других спасал, а Себя не может спасти. Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем (Мк 15:29–32).

Почему не каждый получает от Бога знаки?

Возможна ли вера в Бога, если в душе нет веры в евангельские чудеса? На мой взгляд, здесь очень важно понять одну вещь. Чудо — не объективное явление, очевидное для каждого, кто стал его участником или свидетелем. Есть важнейший критерий, по которому чудо отличается от странного события, плохо поддающегося обычным объяснениям. С христианской точки зрения разница тут вот в чем: чудо — это откровение Бога о Себе, некое свидетельство о бытии Божием, призванное умножить в человеке веру. Но такое откровение всегда предполагает в человеке встречную готовность принять это свидетельство и в его свете переосмыслить, изменить свою собственную жизнь.

Если этой готовности не будет, тогда и никакого чуда для человека не произойдет, хотя он будет наблюдать абсолютно те же самые факты, что и свидетели чуда. Самым ярким свидетельством этому была различная реакция людей на глас, ответивший Иисусу с неба: Отче! прославь имя Твое. Тогда пришел с неба глас: и прославил и еще прославлю. Народ, стоявший и слышавший то, говорил: это гром а другие говорили: Ангел говорил Ему. Иисус на это сказал: не для Меня был глас сей, но для народа (Ин 12:28–30).

Иначе говоря, чудо в необычном событии способен увидеть лишь тот, кто ищет и ждет Бога, жаждет Его обрести.

Эта жажда Бога — неотъемлемое свойство нашей природы, вернее, той ее части, которую в православной традиции принято называть духом человека. Святитель Феофан Затворник пишет: «В каждом человеке есть дух — высшая сторона человечес¬кой жизни, сила, влекущая его от видимого к невидимому, от временного к вечному, от твари к Творцу, характеризующая человека и отличающая его от всех других живых тварей наземных. Можно сию силу ослаблять в разных степенях, можно криво истолковывать ее требования, но совсем ее заглушить или истребить нельзя. Она неотъемлемая принадлежность нашего человеческого естества».

Утратив в грехопадении связь с Богом, дух сохранил свое стремление к Нему, не находя удовлетворения ни в чем ином. Вера в Бога рождается как раз в момент встречи устремленного ввысь человеческого духа с ответным действием Бога, открывшего Себя жаждущему и страдающему без Бога человеку. А вера в чудеса Евангелия становится уже естественным следствием этого откровения, когда за всем величием, красотой и сложностью окружающего мира человеческий ум вдруг начинает прозревать неизмеримо большее величие и красоту Того, кто этот мир сотворил.

К сожалению, веру в Бога можно не только обрести, но и потерять. Причины у этого печального факта могут быть разные, однако не о них сейчас речь. Веру в Бога можно потерять, и, когда это происходит, евангельские чудеса тоже исчезают, превращаясь для человека в легенды, мифы или благочес¬тивые аллегории.

Тем не менее у него все равно остается неистребимая природная устремленность духа к Богу. И там, где человек ее осознаёт, она может стать искоркой уже почти погасшего костра, из которой снова можно раздуть живительное пламя веры. А уж чем он будет поддерживать в душе горение этого огонька, лучше всего знает сам человек. Молитвы, посещения церковных служб, общение с верующими людьми, чтение духовной литературы, милостыня, дела милосердия и служение ближним — все это пища для духа. Нужно лишь прислушаться к себе и понять, какие именно виды этой пищи дух сейчас способен принять наилучшим образом.

Вернуть веру своими силами человек не может, это знает каждый, кто переживал подобное состояние. Однако в его силах заботиться о своем духе, не терять надежды, и ждать, когда Бог вновь откроет ему Себя.

Вера в евангельские чудеса гаснет в человеческой душе после утраты веры в Бога, способного сотворить эти чудеса. Но если человек испытывает боль от такой потери, если он тоскует по Богу и хочет вернуть утраченное, значит, духовно он все еще жив и способен к возрождению. А о том, как Бог относится к таким людям, лучше всего сказано в евангельской притче: Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? и если случится найти её, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся. Тaк, нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих (Мф 18:12–14).

Воскрешение четверодневного Лазаря было удивительным чудом для всех, кто стал его свидетелем. И все же куда большим чудом станет для человека воскрешение веры в собственном сердце, когда к нему вновь прикоснется Тот, Кто …трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы (Мф 12:20).

Что делать потерявшему веру?

Итак, мы рассмотрели несколько ситуаций: бывает признание чудес людьми, которые даже не считают себя верующими, бывает, что верующие люди не могут принять некоторых чудес и не видят в этом чего-то трагического, а бывает и так, что человек, подобно апостолу Фоме, еще не верит в чудо, но уже испытывает острую жажду веры.

Но что же можно ответить Вам, Владимир, на вопрос о том, продолжать ли ходить в церковь, молиться, исповедоваться?

В своем письме Вы не просите убедить Вас в истинности чудес Евангелия и открыто говорите, что сейчас они представляются Вам мифом или аллегорией. Это очень честная позиция, поэтому я даже не пытался здесь доказывать Вам что-либо. Думаю, все аргументы, которые я мог бы привести, Вы знаете не хуже меня.

Главным для меня в Вашем письме стал тот факт, что, даже утратив веру, Вы все равно продолжаете молиться, ходить в храм, искать выход из ситуации, в которой оказались. Это свидетельствует о Вашем мужестве, духовной стойкости, а самое главное — о том, что Бог не оставил Вас своей благодатью даже после того, как доводы разума вышли в Вашем мировоззрении на первый план и заслонили собой веру в чудеса и в Бога, способного их творить.

Для человека, искренне веровавшего, успевшего за годы церковной жизни полюбить все, что связано с Богом, Христом, Церковью, потерять веру равнозначно катастрофе. И все же это ситуация не окончательная и не уникальная. Апостол Фома категорически отказался на слово верить в чудо воскресения Иисуса, поставив условием своей веры лишь твердое знание, основанное на опыте личной встречи с воскресшим Христом. И он получил это знание, но вместе со словами: ты поверил, потому что увидел Меня блаженны невидевшие и уверовавшие (Ин 20:29).

Веру в чудо, не подкрепленную опытным знанием, Иисус прямо называет здесь блаженством, то есть одной из форм святости. Понятно, что среди христиан за две тысячи лет далеко не все достигали такого уровня, и уж во всяком случае, вошедшие в это блаженство достигали его далеко не сразу. Падения, разочарования, ослабевание веры и даже полная ее утрата случались не только у рядовых членов Церкви, но и у святых. Теперь это случилось с Вами, и Вы спрашиваете, продолжать ли вам ходить в храм, молиться, исповедоваться?

Я ничего не могу ответить на этот вопрос, потому что это Ваше и только Ваше решение, которое будет зависеть от Вашей же конечной цели. Могу лишь предложить вспомнить слова христианского подвижника игумена Никона (Воробьева). Это строки из письма, в котором он говорит как раз о человеке, потерявшем свою веру, и дает совет своему духовному чаду: «…Помню также просьбу об N. Мне его очень жаль. Иногда я его с любовью вспоминаю и желаю ему освободиться от лап дьявола. Надо ему не в философии и науке искать то, что потерял, а волевым усилием, “не видевши, уверовать” и строить свою жизнь по вере. Тогда придет помощь свыше, изгонит вражий мрак и удостоверит в истинности христианства…»

«…Если у тебя по действию вражию появится неверие в голове или (что хуже) в сердце — не придавай значения, а твердо с волевым напряжением скажи: “Верую, хочу верить, отыди от меня, сатана”. И больше не останавливай внимания ни на помыс¬лах, ни на чувствах неверия, так же, как не обращаем внимания на хульные и скверные помыслы. Неверие святые отцы причисляют к страстям, возникающим от внушений бесов на основе падшей природы человеческой. Потому и борьба с ними такая же, как и с прочими страстями: 1) отвлечь свое внимание от этих помыслов 2) усиленно творить молитву Иисусову 3) каяться в грехах 4) иногда воздержание в пище и молитва (сей род — бесовский — изгоняется молитвою и постом (см.: Мф 17:21)).

Если человек не принимает мер против неверия, не борется, как должно, то уже тем делается виновным в этих помыслах и наказывается этим самым неверием, как и всеми страстями наказывается, если не борется с ними».

Пожертвовать