Галич

Древнее значение Галича для России и современное его положение — небо и земля. На протяжении нескольких столетий Галич являлся одной из столиц Русского Севера. Одно время он конкурировал с Москвой, хотя об этом эпизоде русской истории сейчас редко вспоминают. С самого рождения иноческой Северной Фиваиды Галичская земля стала ее частью… Ныне это тихий райцентр. Но сколь же глубоко ушли его исторические корни в русскую почву!

Неизвестно, когда возник Галич. Богатые селения финно-угорского народа меря существовали тут с незапамятной древности. От тех времен остались неславянские названия гор и рек, сказания о языческих идолах, стоявших тут и там, да еще откопанные в разное время из-под земли таинственные предметы, например, медные изображения зверей и металлические подвески, служившие, быть может, для волхвования. В XII веке тут уже правили славянские князья, но город, по старой памяти, еще долго именовали Галичем Мерьским.

С XIII столетия Галич — крупная фигура на доске большой политики. Здесь утвердилась собственная княжеская династия, восходящая к Константину Ярославичу, брату Александра Невского. Галицкое княжество было обширным, оно включало в себя множество малых городков и сел. На горе Балчуг стояла древняя крепость, отлично защищенная самой природой. В XV–XVI веках Галич нередко становился объектом для нападения казанских татар. Земля Галичская представляла собой завидную добычу: она богатела солеваренным промыслом, местные озера давали рыбакам невиданный прибыток, а большая торговля, шедшая через столицу княжества, вдоволь обеспечивала местных правителей звонким серебром. Сильный город был в состоянии дать незваным пришельцам отпор. Так, в 1427 году татарское войско четыре недели осаждало его, но взять не смогло. Осенью 1523 года войско казанского хана вновь не сумело покорить город.
Со второй половины XIV века Галич подчиняется Москве. Великий князь Дмитрий Иванович, прозванный Донским, рассорился с местным правителем, согнал его с княжения, а город отдал своему сыну Юрию.

Война на четверть века

С именем этого даровитого полководца и выдающегося политического деятеля связана самая трагическая и величественная станица в истории Галича. Юрий Дмитриевич, князь Звенигородский и Галицкий, владетель многих иных земель, возжелал большего — занять московский великокняжеский престол. А у Москвы был иной наследник — внук Дмитрия Донского и отпрыск его старшего сына Василий II Васильевич. По сравнению с Юрием Дмитриевичем это был мальчишка, несмышленыш, но именно в нем московское боярство и Церковь видели законного преемника власти.

Галич сделался опасным соперником Москвы.

Разразилась тяжелая война, тянувшаяся с перерывами четверть столетия. Шла она с переменным успехом. Юрий Дмитриевич дважды входил в Москву и принимал великокняжеский сан. Но в первый раз он скоро отступился от власти, а во второй — умер, проведя у кормила правления совсем недолго.

Война на том не закончилась. Знамя борьбы принял из рук отца один из его сыновей — князь Дмитрий Шемяка. Человек дерзкий, несправедливый, злой, он обладал невероятной энергией.

Галич послужил неиссякаемым резервом для Юрия Дмитриевича и Дмитрия Шемяки. Город был их главной экономической базой. Имя его поднялось в ту пору высоко: вся Русь говорила: «Полки вышли из Галича на Москву!» Или: «Москва исполчилась на Галич, быть великой битве!»
Именно в середине XV века в Галиче появилась новая крепость — не на горе, а у озера. Она представляла собой земляные валы с мощными деревянными стенами и башнями. Эта крепость — дитя кровавой эпохи, когда русские резали русских, православные — православных, а близкие родичи из единой московской династии Рюриковичей ходили друг на друга с войсками и даже не стеснялись тяжело увечить родню.

Так, Василий II однажды попал в руки к Дмитрию Шемяке, подвергся ослеплению и отправился в дальнюю ссылку.

Но в этой, казалось бы, беспроигрышной ситуации Шемяка не удержал власти: Москва отвергала его, как прежде отвергала его отца Юрия Дмитриевича. Москва не хотела подчиняться галичским боярам: своими их здесь не считали.

Историк Александр Зимин в книге «Витязь на распутье» предположил, что для Руси было бы неплохо, победи тогда торговый Галич пахотную Москву. Быть может, экономика страны развивалась бы более высокими темпами, будь у нее такой центр? Другие историки оспорили Зимина: слишком мало известно об экономике Русского Севера тех времен, чтобы делать столь серьезные выводы. Но в любом случае Галич первой половины XV века составлял Москве конкуренцию.

В 1450 году большая рать Василия II пришла к Галичу и, преодолев отчаянное сопротивление, взяла здешнюю крепость. Дмитрий Шемяка бежал, дело его рухнуло окончательно.
Этот неутомимый забияка поселился в Новгороде и мечтал о реванше, но через два года после потери Галича он скончался. Весьма вероятно, его отравили — то ли по наущению Василия II, то ли по воле новгородских бояр, не желавших большой войны с Москвой из-за князя-чужака. Проверить эту версию невозможно…

Так или иначе, после падения Шемяки Галич более не становился владением какого-либо князя. Сюда присылали наместников из Москвы. А сбором налогов и прочими делами, касающимися огромной и богатой области, в столице России ведало особое учреждение, которому передалось имя старинного княжения: «Галицкая четверть».

Более Галич не мог соперничать с Москвой.

Тяжелая рука ее принесла городу не только лишение независимости, но и драгоценные дары.
Первым из них стало освобождение от татарской угрозы, а значит, покой. В 1550-х годах галичане в последний раз отведали вкус вражеского набега. Казань была взята, а колоссальная область, ранее принадлежавшая тамошним ханам, как тогда говорили, «замирена» железом и кровью. Правда, Галич сполна отведал горестей Великой Смуты: в 1609 году его разорил и сжег авантюрист Лисовский. Некоторые храмы с тех пор более не восстановились, а город несколько десятилетий пребывал на самом дне хозяйственной разрухи. В 1635 году казна проводила описание Галича, и по документам той поверки выходило, что в городе нет ни единого богатого купца или ремесленника, более того, нет даже среднезажиточных. В ту пору налогом облагали по дворам. Так вот, во всем городе насчитали 572 двора посадского (торгово-ремесленного) населения. Из них 211 пустовали, а 131 принадлежали нищим людям, кормившимся милостыней и случайной работой по найму. Казалось, город не возродится… Но тогда вся Россия покачивалась от слабости, с трудом восстанавливая силы после Смутного лихолетья. Понемногу Галич со всею страной вышел из полумертвого состояния. Возродилась торговля, появились собственные заводики — Галич славился, например, производством отличного кирпича. А в начале XX века здесь открыли станцию железной дороги, и местное хозяйство резко пошло в рост.

Главный дар

Второй дар, полученный от Москвы, совершенно иного свойства. Это дар духовный, великой ценности.

Середина — вторая половина XIV столетия — это время, когда над Московской Русью зажглась яркая лампада Троице-Сергиевой обители. Здесь возникла традиция иноческой жизни, требующей не­обыкновенного самоотвержения и полного попрания собственной воли ради принятия воли Божьей. Монахи Сергиевой духовной школы отказывались от материального комфорта даже в самых простых его проявлениях. Они искали уединения для того, чтобы посвятить себя молитве.

Ради этого уединения они шли в места дикие, неосвоенные, выбирали для поселения густые чащобы вдали от городов и деревень. Сосредоточение на молитве и строгость в исполнении монашеских обетов заставляли их избегать человеческого общества. Но русское общество само тянулось к ним, словно к живым светильникам.

Ученики святого Сергия Радонежского уходили туда, где, казалось, никто их не может найти, но с течением времени уединенные келейки обрастали жилищами учеников и превращались в монастыри. А монастыри нередко становились ядром для новых сел и городов. Ожерелье иноческих обителей, рассеянных во множестве по северным областям России, называют Северной Фиваидой. Небывалый монашеский энтузиазм, породивший десятки новых монастырей в XIV–XVI столетиях, — крупное явление мировой истории, а не только русской. На протяжении всего Средневековья и Нового времени невозможно найти ему аналог.

До обширной северной области, во главе которой стоял город Галич, в конце XIV века дотянулся луч духовной звезды, вспыхнувшей в обители на горе Маковец. Целых три ученика и постриженика святого Сергия обосновались тут.

Первым достиг окрестностей Галича святой Авраамий Галицкий и Чухломской.

Когда Авраамий уходил из обители Сергия, мечтая об уединенной жизни, наставник благословил его. Житие святого Авраамия сообщает: расставаясь со своим учеником, Сергий дал ему наставление: «Чадо! Богом наставляемый, ты хочешь идти в пустыню если придут к тебе братья, принимай их с любовью и наставляй их ко спасению, и не себе угождай, но апостолу, но ближнему своему, и немощи немощных носи, как и Христос себе не угодил».

Всю последующую жизнь святой Авраамий провел, выполняя завет Сергия Радонежского. Сам он не хотел жить среди людей и едва терпел, когда требовалось оторваться от молитвы, чтобы дать кому-то духовное поучение. Но так велел ему Сергий, и его словам Авраамий подчинял свою волю, сколько мог.

Покинув Троице-Сергиеву обитель, Авраамий пришел на берег Галичского озера, противоположный от города. Там, как рассказывает «Житие», он обрел чудотворную икону Богородицы, «…стоящую на дереве и сияющую неизреченным светом». От Пречистой было ему повеление: основать на этом месте монастырь. Авраамий в одиночку построил малый деревянный храм. Затем галицкий князь Дмитрий Борисович дал ему средства на возведение большого храма и на «все потребное монастырю». Так родился Пречистой Богородицы Заозерский Авраамиев монастырь. Сам основатель трудился, рубя лес и копая землю.

«Когда обитель расширилась и увеличилось число братии, — говорит «Житие», — помыслил преподобный выйти из обители и жить одному в безмолвии. Он поставил братии вместо себя игумена, именем Порфирия… сам же скрылся от братии тайно от всех». Авраамий нашел место, «очень удобное для безмолвия» и остался там уединенно предаваться молчальничеству и молитве. Братия отыскала его, умоляла вернуться, но он отказал. Тогда иноки выпросили у Авраамия разрешение поселиться рядом с ним. Так появилась новая обитель — Великая пустынь во имя Положения честного Пояса Богородицы.

Через некоторое время история с тайным уходом из монастыря повторилась, но уединившегося Авраамия опять нашли. Так вокруг его келейки возникла Верхняя Богородичная пустынь на реке Воче. А спустя некоторое время Авраамий ушел и из третьего своего монастыря…

Он поселился на берегу Чухломского озера, в живописном месте, под лесистой горой. Срубил домик, срубил часовенку. И вновь его одинокая келья сделалась центром притяжения для учеников и братии. Авраамий благословил их устроиться на горе, но сам остался внизу. Так был основан Городецкий монастырь во имя Покрова Богородицы. Фигура Авраамия до такой степени привлекала тех, кто искал иноческой жизни, что число братии в этом диком месте скоро умножилось до ста человек! За полгода до своей кончины святой узнал, когда наступит его последний срок. Перед смертью он собрал учеников изо всех своих обителей и дал им последнее наставление.

Здесь святой Авраамий и скончался в 1375 году. Для духовной жизни Галицкой земли его личность значит больше, чем все местные князья вместе взятые.

Из учеников Сергия Радонежского тут обосновались еще Павел Комельский, а также Иаков Железноборский.

Первый из них прославился необыкновенным аскетизмом. Годами он жил в дупле липы, освобождая ум от пристрастия ко всему земному. Пять дней в неделю он ничего не ел. В Комельском лесу на реке Нурме он основал монастырь, где были установлены строжайшие правила иноческой жизни: монахи должны были отказаться от любой собственности, в кельях им не следовало держать ничего, кроме икон и книг. Даже воды для питья не разрешалось иметь в кельях, разве что для мытья рук. Как повествует житие святого, в своей обители Павел «…действовал не как старейшина или начальник, но как самый последний из братии — тихо и кротко».

Святой Иаков прославился тем, что спас от смерти жену великого князя московского Василия I Софью во время трудных родов. У железных рудников на речке Тёбзе близ Галича он основал Предтеченскую обитель.

Иноческое пылание передалось от учеников Сергия галицким монахам. Эта земля дала мощный росток собственной иноческой святости. В XV столетии тут совершали духовные подвиги святые Иаков и Паисий Галичские, Григорий Пельшемский, Кирилл Новоезерский. Из Галицкой земли происходил и принял здесь иноческий постриг святитель Иона, митрополит Московский и всея Руси.

В XIV–XV веках земля древнего Галича кипит монашеским деланием!
Перестав соперничать с Москвой в политическом смысле, Галич превратился в ее конкурента по высоте и силе христианского благочестия. А что может быть красивее, благодатнее подобного соревнования?

В старину считали, что Галич красив. В одной дореволюционной книжке о нем говорилось: «Город расположен живописно при обширном озере, у подошвы высокого юго-восточного берега, который, обогнув его дугою гор, как неприступным валом, придает ему неимоверную привлекательность и разнообразие. Когда спускаешься с Костромской дороги, прежде всего открываются позлащенные верхи церквей и колоколен потом пред взорами стелются ряды разноцветных крыш, как будто плавающих на зеркальной поверхности озера, которое с другой стороны обложено синими горами, как кольцом».

Где те златоверхие храмы? Где та краса? Город был страшно изувечен в XX веке. Храмы разрушали, закрывали и уродовали, превращая их в склады и курятники.

Но сейчас тут возрождается совсем другая жизнь. Ничего здесь нет от времен горделивого Шемяки. Да и от советских времен остались разве что названия улиц. А вот от заветов древнего, блистательного монашества, столь высоко поднявшего духовную жизнь Русского Севера, сохранилось многое. Именно поэтому восстановлен был и украсился древний Паисиев Успенский монастырь у окраины Галича. Во всем прежнем великолепии поднялись там изуродованные постройки XVII века. Ожил Свято-Покровский Авраамиев-Городецкий монастырь. А вместе с тем возрождается и традиция строгой иноческой жизни.

Пожертвовать