Крестный путь святых Царственных Мучеников

Вступление

Милостью Божией в России, 20 августа 2000г., в Храме Христа Спасителя состоялось долгожданное православным русским народом событие - торжественное прославление Св. Царской Семьи в Сонме Святых Новомучеников и Исповедников Российских.

От этой знаменательной даты прошло более десяти лет. Много разных книг написано о Св. Царственных Мучениках за это время. Время от времени появляются более подробные описания крестного жизненного пути Св. Царской Семьи и их мученического подвига.

С Божией помощью постараемся вспомнить в хронологическом порядке, те давно минувшие трагические события последних лет земной жизни Св. Царственных Мучеников...

На третьем году тяжелой войны в феврале 1917г. Россия стояла на пороге победы, в результате взятия Государем Николаем II на Себя Верховного командования Русской Армией - счастье вернулось русскому оружию. Из Успенского Собора Московского Кремля Государь привез на фронт чудотворную икону Божией Матери "Владимирская". До тех пор, пока икона находилась на передовых позициях Русской Армии, - ни пяди русской земли не было отдано врагу.

После двухмесячного пребывания в столице, в среду 22 февраля/7 марта, Император отбыл из Царского Села в Ставку, находившуюся в Могилеве, где Его присутствие как Верховного Главнокомандующего было необходимо в связи с подготовкой решительного весеннего наступления. Начиная с этого дня, события стали развиваться с головокружительной быстротой.

Мировая закулиса тьмы решила воспользоваться этим моментом, и от слов перешла к решительным действиям - воспользовавшись отсутствием Государя Императора, попыталась свергнуть существующий государственный строй.

Вся исполнительная власть была поражена метастазом неверия и погоней за материальным благополучием, и поэтому Царь для ближайшего окружения и общества был просто препятствием к либеральной свободе. В 18 веке благодаря реформам Петра I, которого еще в Советское время так восхваляли коммунисты, было упразднено Патриаршество, и так сказать "прорублено окно в Европу по живому телу Русского народа". В своих воспоминаниях генерал А.А. Мосолов отмечал, что Николай II испытывал антипатию к великому реформатору Петру I: "...впервые это было по случаю двухсотлетия основания Петербурга. Столбцы газет были переполнены воспоминаниями о победах и преобразованиях Петра Великого. Я заговорил о нем восторженно, но заметил, что Царь не поддерживает моей темы. Зная сдержанность Государя, я все же дерзнул спросить его, сочувствует Он тому, что я выражал. Николай II, помолчав немного, ответил:

- Конечно, я признаю много заслуг за моим знаменитым предком, но сознаюсь, что был бы неискренен, ежели бы вторил вашим восторгам. Это предок, которого менее других люблю за его увлечения западною культурою и попирание всех чисто русских обычаев. Нельзя насаждать чужое сразу, без переработки. Быть может, это время как переходный период и было необходимо, но мне оно не симпатично.

Из дальнейшего разговора мне показалось, что кроме сказанного Государь ставит Петру и некоторую показную сторону его действий, и долю в них авантюризма...". В результате чего и была нарушена та самая основа государственной жизни в России, т.е. изменена вертикаль ценностей в государстве: 1. Вера 2.Царь 3.Отечество - превратилась в 1.Отечество 2.Царь 3.Вера.

Таким образом, вера стала на последнем месте, и отечество превратилось в идола, ради которого приносились любые жертвы.
С тех пор на Руси стала оскудевать вера, благочестие, о чем так беспокоился и бил тревогу приснопамятный св. прав. Иоанн Кронштадтский.

Начиная с верхних слоев общества, постепенно с годами происходило удаление от Бога, а затем и от Царя.

В итоге в России, Царь стал никому не нужен - им тяготились. В результате Помазанник Божий оказался уже задолго до революционных событий и последующего заточения - в полной изоляции от народа. Государь Николай II это очень четко выразил в трех словах: "Кругом трусость и измена и обман!", т.е. измена - Вере, Царю и Отечеству...

Государыня, никогда не доверявшая ген. Рузскому, узнав, что Царский поезд задержан в Пскове, сразу поняла опасность: Она писала Его Величеству: "А Ты один, не имея за собой Армии, пойманный, как мышь в западню, что Ты можешь сделать?"

И действительно, не увенчавшаяся успехом революция 1905г. была своего рода для тайных сил мировой закулисы зла - генеральной репетицией перед роковым 1917г.

Преданный поголовно всеми Государь, вечером 7 марта собственноручно составил Свое прощальное обращение к Русской Армии, датированное 8 марта. Как известно, Временное Правительство, во главе с масоном - Керенским, запретило его распространение.

Отрекаясь от Престола в пользу брата, Великого Князя Михаила Александровича, Государь не хотел, чтобы Цесаревич, оторванный от родителей - а уж его непременно от них изолируют - был лишен родительской заботы и ласки. Многие ли смогут понять особенности его недуга? Кто сумеет его поддержать духовно? Но Император все-таки переступил через свои собственные чувства и решил пойти на невыносимую жертву. После встречи с Императрицей Матерью Император подошел к своему бывшему начальнику штаба М. Алексееву и протянул ему телеграмму.

Отчетливым почерком Государь писал собственноручно о своем согласии на вступление на Престол сына своего, Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича. Алексеев унес телеграмму. То, что он ее, оказывается, не послал - не вина Государя. Предав Отца, Алексеев предал и Его Сына, Наследника. Если бы Государь не написал телеграмму, то, действительно, передача наследия брату, а не сыну, законному наследнику Престола, явилась бы формальным нарушением Основных законов Российской Империи.

Понял ли великий Князь Михаил Александрович это, когда, в свою очередь, отрекался от Престола, не имеет значения. Как сказал один из иерархов Церкви, даже если бы Россию возглавил Архангел, мы бы оборвали ему крылья.

Верный камердинер Государя Чемодуров видел, как горячо и долго молился Император в ночь с 1 на 2 марта 1917 года, прежде чем уступить предателям, настаивавшим на Его отречении от Престола. Не в ответ ли на горячие мольбы Государя бремя Царской власти в России взяла на себя Божия Матерь. Ведь именно 2(15) марта 1917 года в подмосковном селе Коломенское явила себя Державная икона Божией Матери. Известие об этом облетело всю Россию.

Отрекаясь от Престола, Государь сделал со Своей стороны все от Него зависящее, чтобы помочь Своим преемникам справиться со стоящими перед ними задачами. Он подписал Указ о назначении кн. Львова - председателем Совета Министров, Верховным - Главнокомандующим, - Вел. Князя Николая Николаевича - который, стоя на коленях, шантажировал Царя в поезде 2/15 марта 1917г., требуя от Него отречения от Престола. Генерала Корнилова (который потом вместе с Гучковым - разукрашенный огромным красным масонским бантом, с широкими ниспадающими лентами, явится в Александровский дворец, арестовывать Государыню с Августейшими Детьми) - Командующим войсками Петроградского военного округа.

Николай II обратился ко всем русским людям с призывом поддержать новую власть. В ответ на этот благородный жест Государя уже 7 марта Временное Правительство, продолжая делать лживые заявления, вынесло на секретном заседании постановление о лишении свободы Государя и Его Авг. Семьи в нарушение данных обещаний и гарантий.

Когда поезд тронулся и арестованный Государь, стоя, у окна смотрел на Его провожающих, то генерал-адъютант Алексеев отдал честь Императору. А когда перед генералом проходил вагон с четырьмя думскими революционерами, прицепленный последним, он подобострастно снял фуражку и низко поклонился этим первым конвоирам Царя-Мученика на его крестном пути к подвалу Ипатъевского дома....

Во время отсутствия Государя, в Александровском Дворце Царского Села заболели корью Августейшие Дети. Наследник Алексей заразился от кадета Макарова корью. В то время в кадетских корпусах свирепствовала эпидемия кори. Начиная с 22.07/07.03 все Августейшие Дети, кроме Вел. Кн. Марии Николаевны, уже лежали с высокой температурой. Детей обрили наголо из-за усиленного выпадения волос.

В эти тревожные дни только Вел. Кн. Мария Николаевна служила опорой Матери и помогала ухаживать за больными. Она заболела последней. Государыня, всецело отдавшая Себя уходу за тяжелобольными, полностью вышла из строя.

Трудно даже вообразить, как тяжело переживал в этот момент Государь в Ставке, отрезанный от Семьи, когда от Него требовалось наивысшее напряжение сил, для принятия самых ответственных решений.

Он прекрасно понимал, что если он сделает неправильный шаг, то Россия утонет в крови от междоусобных войн. Враги Самодержавной Православной Руси могут убить Его беззащитную Семью.

Ввиду болезни Августейшая Семья оказалась прикованной к бунтующей столице. Если бы Ее Величеству и Августейшим детям удалось вовремя покинуть Царское Село и встретится с Государем, если бы Они не были разлучены, ход истории мог бы принять иное направление...

В Царском Селе...

Вечером 28.02 взбунтовался Царскосельский гарнизон, по улицам ходили пьяные матросы, все винные магазины, торговые лавки были разграблены и разгромлены. Толпа мятежников с воплями и криками, паля из оружия, направилась к Александровскому Дворцу, который охранялся надежными частями. Угроза приблизилась вплотную. Защитники дворца заняли боевую позицию. Столкновение казалось неизбежным. Тогда Государыня, не смотря на сильный мороз, опираясь на руку Вел. Кн. Марии Николаевны, вышла из Дворца, чтобы предотвратить кровопролитие и поношение больных Авг. Детей.

Она стала обходить верные Ей войска и обратилась к солдатам с призывом сохранять спокойствие и не открывать огонь первыми. Появление Императрицы с Дочерью внесло успокоение. Мятежники струсили нападать, видя готовность верных частей Государыни до конца исполнить свой долг. После переговоров, возбуждение улеглось и установлена нейтральная зона.

В то время Николай II находился в пути. Страдания Императрицы были мучительны, когда Она узнала об отречении Государя. Августейшие дети, кроме Вел. Кн. Марии Николаевны, об этом известии ничего не знали.

Интересно отметить реакцию Августейшей Семьи на это известие:

В письме от 04.03 Ее Величество писала Государю: "Только сегодня утром мы узнали, что все передано Мише, и Беби теперь в безопасности - какое облегчение!"

Из письма Государыни видно, что Александра Федоровна - как любящая и преданная жена, поддержала своего мужа и не показала своей страшно мучительной сердечной боли и тревоги в связи с происшедшим.

Анна Вырубова вспоминает: "Когда Александра Федоровна посылала Государю телеграммы, - скорее вернуться домой, с характерной жестокостью для всего поведения Временного Правительства в то время, их возвращали Государыне, с пометами синим карандашом: - Адрес упомянутого лица неизвестен... Она дала волю своему горю, только сделав все во дворце и оставшись одна в своей спальне".

" ... Мама ужасно плакала, сказала мне маленькая Вел. Княжна Мария, - я тоже, но не так долго, ради Мамы..."

Вел. Княжна Мария Николаевна, узнавшая об отречении Отца, в то время, когда больные Авг. Дети еще не знали об этом известии, послала Папе от имени всех Августейших детей письмо:

Мария-Ники. 3/16 марта - Ц.С.

Дорогой и любимый отец!

Я всегда с тобой в мыслях и молитвах. Сестры еще лежат в темной комнате, а Алексею это уже надоело, поэтому он в игральной с открытыми окнами. Сегодня мы отливали пули из олова с Жиликом (П. Жильяром) и он был очень доволен. Я провожу почти весь день с Мама, потому что только я теперь здорова и могу ходить. Я и сплю с ней, чтобы быть поблизости на случай, если что-то надо сказать или кто-то захочет ее видеть. Лили (Ден) спит в красной комнате возле столовой, на диване, где была Ольга.

Дорогой, любимый отец, мы все приветствуем и горячо целуем тебя. Храни Тебя Бог.
Твои дети.

А. Вырубова вспоминает:

"...Единственно, чего он (Николай II) желал и о чем был готов просить своих врагов, не теряя своего достоинства - это не быть изгнанным из России".

"...Дайте мне жить здесь, в моей родной стране, простым крестьянином, зарабатывающим свой хлеб, - восклицал он, - пошлите нас в любой отдаленный уголок нашей родины, но только оставьте нас в России".

Дневник Ники 9 марта 1917г. - Царское Село:

Скоро и благополучно прибыл в Царское Село - в 11.30. Но, Боже, какая разница, на улице и кругом Дворца внутри парка часовые, а внутри подъезда какие-то прапорщики. Пошел наверх и там увидел душку Аликс и дорогих детей. Она выглядела бодрой и здоровой, а они все лежали в темной комнате. Но самочувствие у всех хорошее, кроме Марии, у которой корь недавно началась. Завтракали и обедали в игральной у Алексея. Видел доброго Бенкендорфа. Погулял с Валей Долгоруковым и поработал с ним в садике, т.к. дальше выходить нельзя!!..."

В царском Селе караул развязанных офицеров и солдат всячески издевался над арестованным Государем и Его Семьей:

Вспоминает А. Вырубова:

"В эту первую минуту радостного свидания, казалось, было позабыто все пережитое и неизвестное будущее.... Но потом, когда Их Величества остались одни, всеми преданный и оставленный Государь не мог не дать воли своему горю - и, как ребенок, рыдал на груди своей жены.

Она смогла прийти ко мне только в четыре часа дня, и я тотчас прочла на ее бледном, вытянувшемся лице все, что она перенесла за эти часы. " Он теперь успокоился, - сказала она мне с храброй улыбкой, - и гуляет в саду. Посмотри в окно!"

Она помогла мне подойти к окну, и сама отдернула занавеску.

Никогда, никогда в жизни не забуду того, что мы увидели, мы обе, в стыде и печали верные нашей опозоренной родине.

Внизу, в саду дворца, который был его домом в течение двадцати лет, стоял человек, еще несколько дней назад бывший Царем - Всея Руси. С Ним был Его верный друг, князь Долгоруков (Валя), а вокруг них шесть солдат, иначе говоря, шесть хулиганов с винтовками.

Кулаками и прикладами они подталкивали Государя, и это выглядело так, будто они травят какого-то несчастного бродягу на деревенской улице.

- Туда нельзя, г-н полковник. Мы вам не позволяем идти туда.

- Вернитесь, когда вам сказали.

Государь, на вид невозмутимый, оглядел этих грубиянов одного за другим, с большим достоинством повернулся и направился обратно во дворец".

В своих воспоминаниях Пьер Жильяр пишет:

"...Император принял все эти стеснения с исключительным спокойствием и величием души. Ни слова упрека, ни когда не сорвалось с Его уст. Во всем Его существе доминировало одно чувство, даже более мощное, чем Его связь с семьей, - любовь к родине. Ясно было, что Он был готов простить что угодно тем, кто подверг Его таким унижениям, если только они способны спасти Россию".

Граф П.К. Бенкендорф вспоминает:

"Поведение солдат охраны становилось все более вызывающим. Ежедневно происходили стычки со слугами. Они почувствовали, что имеют право критиковать образ жизни Их Величеств. Они шлялись по дворцу, заходили во все комнаты, и мы принуждены были запирать двери".

Анна Вырубова:

" Меня провезли мимо открытой двери детской Алексея Николаевича, вот что я увидела.

Развалившись на стуле, сидел матрос Деревенько, многие годы бывший личным слугой цесаревича. Столько лет вся семья баловала его, засыпая подарками.

Зараженный революционным безумием, этот человек показал теперь свою благодарность за все их милости. Он дерзко орал, приказывая мальчику, которого прежде любил и ласкал, принести то или другое, выполнить любую услугу, которую мог придумать его лакейский мозг.

Ошеломленный и, по-видимому, не вполне сознающий, что его заставляют делать, ребенок пытался повиноваться. Этого нельзя было вынести. Закрыв лицо руками, я умоляла увезти меня от этого отвратительного зрелища..."

13 марта/1апреля 1917г., последней из Царских детей заболела Вел. Кн. Мария Николаевна. Пьер Жильяр вспоминает:

"...Она заболела гораздо позднее сестер, и ее болезнь осложнилась злокачественным воспалением легких организм Ее, хотя и очень крепкий, с трудом боролся с болезнью. Она к тому же была жертвой своего самоотвержения. Эта 17-летняя девушка без счета расходовала свои силы в дни революции. Она была самой твердой опорой матери. В ночь на 28\13 марта Она неосторожно вышла на воздух вместе с Государыней, чтобы говорить с солдатами, подвергаясь холоду в то время, как уже чувствовала первые приступы заболевания...".

Юлия Ден вспоминает: "...(9)22 марта выпало на четверг. Их Высочества были в восторге, узнав, что Их отец вернулся. Думаю, что сознание того, что Он жив и здоров, подействовало на Них как целебный бальзам. Бедняжка Мария, которой так хотелось первой встретить Императора, лежала в бреду, лишь иногда приходя в сознание. Когда я вошла к Ней в комнату, девочка меня узнала.

- Ну, где же Вы пропадали, Лили? - воскликнула Она. - А я Вас так ждала. Папа здесь, правда? - Но спустя мгновение Она снова погрузилась в фантастическое и ужасное царство, имя которому - бред.

- Толпы людей... Какие они страшные... Идут сюда, чтобы убить Мама!!! Зачем они это делают?

Увы, бедное дитя! Многие и поныне задают этот вопрос..."

Вот как описывает свой приезд в Ц.С. Сам Государь:

Дневник Ники. 25 марта Благовещение.

"В небывалых условиях провели этот праздник - арестованные в своем доме и без малейшей возможности сообщаться с Мама и со своими!"

Следует отметить, что даже Французкий посол Морис Палеолог, который не всегда доброжелательно и правдиво отзывался о Царской Семье, вспоминал:

"...Вчера министр юстиции Керенский отправился в Ц.С. лично проконтролировать охрану бывших царя и царицы. (ред. Любопытная деталь: Керенский приехал во Дворец на одном из личных автомобилей Императора, который вел шофер из императорского гаража) Он нашел все в порядке. Керенский беседовал с императором. Именно он спросил его, правда ли, как утверждали немецкие газеты, что Вильгельм II несколько раз советовал ему вести более либеральную политику.

- Как раз наоборот! - воскликнул император.

Беседа продолжалась в самом любезном тоне. Керенский в конце концов даже был очарован приветливостью, естественно излучающейся из Николая II , и он несколько раз спохватывался, что называл его: - Государь...".

Но Керенский, четко и неукоснительно исполнял предписания врагов России.

27 марта 1917г. П. Жильяр вспоминает:

После обедни Керенский объявил императору, что он обязан отделить его от императрицы, - что он должен жить отдельно и сможет видеться с Ее Величеством только за едой и при условии разговора лишь на русском языке. Чай они тоже могут пить вместе, но в присутствии офицера, т.к. при этом не бывают слуги.

Чуть позже императрица, очень взволнованная, поднялась ко мне и сказала:

- Поступать так с императором, разыгрывая эти низкие трюки, - и это после его самопожертвования и отречения, ради того чтобы избежать гражданской войны как подло, как презренно! Император не позволил ни одному русскому пролить кровь за него. Он всегда был готов отказаться от всего, если был уверен, что это для блага России.

Спустя мгновение она продолжала:

- Да, надо испить и эту горькую чашу...".

В дневнике 27 марта Государь писал следующее:

" Начали говеть, но не к радости началось это говение. После обедни прибыл Керенский и просил ограничить наши встречи временем еды и с детьми сидеть раздельно будто бы ему это нужно для того, чтобы держать в спокойствии знаменитый Совет рабочих и солдатских депутатов! Пришлось подчиниться, во избежание какого-нибудь насилия".

Морис Палеолог вспоминает:

"Императрица понимала все, что происходило с ней и ее многострадальным Семейством, да и всей России:
" - Это Бог посылает нам такое испытание я принимаю его с благодарностью ради моего вечного спасения".

Но она не могла подавить вспышки негодования, когда видела, как строго соблюдаются приказания, лишающие императора всякой свободы передвижения даже в пределах дворца. Иногда часовой не пропускает его в галерею иногда деж. офицер в конце обеда с императором приказывает ему вернуться в свою комнату. Николай II повиновался без единого слова упрека. Александра Федоровна протестует, как, если бы оскорбили ее но скоро овладевает собой и успокаивается, шепча:

И это мы должны перенести. Разве Христос не выпил Чашу до дна?..."

Граф П.К. Бенкендорф вспоминает:

30 марта:

"В первые дни Страстной недели начали копать ров возле Китайского театра для захоронения так называемых жертв революции в Царском. Место выбрали там, где Большая аллея, начинающая у Большого Дворца, пересекает аллею .

В час дня Чистого четверга состоялись торжественные похороны. На самом деле это были шесть или семь пьяниц, умерших с перепою в день, когда разграбили винные лавки. Был большой парад войск, красные флаги, оркестры, игравшие "Марсельезу" и др. революционные песни".

Все это происходило перед окнами Царской Семьи, об этом пишет сам Император:

"За границей сегодня 1-е мая, поэтому наши болваны решили отпраздновать этот день шествиями по улицам с хорами музыки и красными флагами. Очевидно, они вошли к нам в парк и принесли венки на могилу! Погода как раз испортилась ко времени этого чествования - пошел густой мокрый снег! Вышел погулять в 3.15, когда все кончилось и выглянуло солнышко. Поработал полтора часа с Татьяной...".

Потом Государь, находясь в заключении, в Тобольске от 5/XI 1917г., писал своей сестре В.Кн. Ксении Александровне:

"...На улицах проходили процессии (демонстрации) с музыкой, игравшею Марсельезу и всегда один и тот же Похоронный Марш Шопена. Из-за этих церемоний нас выпускали гулять позже обыкновенного, пока они не покидали парк. Этот несносный Похоронный Марш преследовал нас, потом долго и невольно все мы посвистывали и попевали его до полного одурения. Солдаты говорили нам, что и им надоели сильно эти демонстрации, кончавшиеся обыкновенно скверной погодой и снегом...".

К письму сестре приложена записка Государя Императора, расшифровывающая псевдонимы большевицких главарей:

Ленин - Ульянов (Цедерблюм), Стеклов-Нахамкес, Зиновьев-Апфельбаум, Троцкий-Бронштейн, Каменев-Розенфельд, Горев-Гольдман, Меховский-Гольденберг, Мартов-Цедербаум, Суханов-Гиммер, Загорский-Крахман, Мешковский-Голлендер,

Государь все прекрасно знал, кто руководит Россией.

27 марта/9апреля:

В г. Тобольске Государь отмечал в дневнике:

"...Вчера начал читать вслух книгу Нилуса об Антихристе, куда прибавлены "протоколы" евреев и масонов - весьма своевременное чтение".

Жизнь узников проходила во Дворце в следующем порядке: Государь вставал в 6 часов, а дети в 7 часов утра. Как Государь, так и дети совершали утреннюю молитву, читали Евангелие, затем дети приветствовали Отца, получали от него благословение и принимались за свои дела.

Государь после этого ходил по комнате с сосредоточенным вниманием, затем читал книги, вел запись своего дневника и занимался с Сыном по преподаванию наук.

Великая Княжна Ольга Николаевна находила утешение в своих неизменных друзьях-книгах, прерывая углубленное чтение рукоделием и игрой на пианино, отдыхая измученной душой. Великая Княжна Татьяна Николаевна заменяла больную свою Мать по хозяйству, в свободное время читала книги и занималась рукоделием.

Великая Княжна Мария Николаевна помогала сестре по хозяйству, рукодельничала и занималась уроками высшей науки под руководством Матери. В свободные минуты отдыха Мария Николаевна выходила к дворцовой прислуге, присаживалась к ней как крестьянская русская девушка и вела свои сердечные беседы, веселя и развлекая их.

Она всегда была желанной гостьей для прислуги, как ангел утешения. Вела Она себя просто, не походя на Царскую Дочь, а скорее на рядовую простую религиозную девушку с горячо любящим и сострадательным сердцем и кристально чистой душой. Появление Ее, куда бы Она ни пришла, вносило любовь, радость и утешение. Временами заводила разговор и с красными солдатами, которые, несмотря на свою внешнюю сердечную огрубелость, за время разговора с этой девушкой, полной любви и сострадания ко всем, включительно до своих врагов, смягчились и облагораживались. Хотя желания говорить они не выказывали, но старались находить предлоги завести разговор с этой юной Царственной Узницей.

Великая Княжна Анастасия Николаевна и Цесаревич Алексей Николаевич проводили время в изучении наук и своих невинных детских развлечениях, предпочитая свободное от занятий время проводить около Родителей и за чтением книг.

Императрица просыпалась в 7 часов утра, около часа лежала в постели, читая, в это время книги духовного содержания или углублялась в размышления. Усиливающийся от тяжелых переживаний порок сердца давал о себе знать, а потому Императрица нуждалась в отдыхе, который позволяла себе за этот час лежания в постели. Вставши с постели, приведя себя в порядок, Государыня подолгу молилась и неизменно ежедневно читала несколько глав Евангелия. После молитвы Императрица приступала к своим материнским обязанностям и занималась с детьми уроками жизни и науки.

Все дети приходили к Матери с утренним приветствием, получали от Нее благословение и указание дневных работ и занятий. В час дня был завтрак, на который собиралась вся Семья. Бывало иногда, Государь замедлит своим приходом, тогда Семья ожидает его прихода и все вместе, помолясь Богу, садятся за стол. После завтрака Семья выходила в сад, где гуляла и занималась физическим трудом: рубка деревьев, которые пилили на дрова, а также уход за садом и огородом. Государыня же в саду гуляла мало, ибо болезнь ног и отдышка не позволяли Ей пользоваться и этим единственным удовольствием. Она в саду около своих детей сидела в кресле, занимаясь рукоделием и Иисусовой молитвой, которой училась под руководством великого молитвенника и чудотворца батюшки Св. прав. Иоанна Кронштадтского.

В это время иногда подходили к Императрице караульные солдаты из простого любопытства, задавая Ей разные вопросы, первое время с глупой иронией, но, увидев перед собой не гордую и надменную Царицу, а кроткую, любящую всех, и даже врагов, женщину, свое отношение изменяли в лучшую сторону. Кроткая и мудрая беседа Императрицы так запечатлевалась в грубых и черствых сердцах солдат, что со временем их какая-то сила тянула к тому месту, где сидела в кресле Императрица. Они уже приходили к Ней не для праздного любопытства, а послушать Ее теплые слова, исходящие из любящего сердца, приносящие облегчение их мятущейся совести. В это время в саду представлялась такая картина: Императрица сидит в кресле, около Нее сидят караульные солдаты, внимательно слушая слова Царственной Узницы, а неподалеку Государь с детьми занимается физическим трудом.

Из сада Царская Семья возвращалась в помещение в 3-4 часа, где каждый член Семьи занимался своим делом. В 5 часов был чай, за которым каждый делился своими дневными впечатлениями. После чая расходились все по своим комнатам, занимаясь по своему усмотрению. Анастасия Николаевна и Алексей Николаевич, как дети, иногда занимались детскими развлечениями, а Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна проводили время в своих комнатах за чтением книг и записями в своих дневниках о переживаемых впечатлениях.

Мария Николаевна любила в это время находиться среди прислуги, где была всегда желанной юной утешительницей. Выходила иногда к прислуге и Ольга Николаевна, а Татьяна Николаевна бывала редко и избегала разговоров, была серьезна, более остро ощущала несправедливую обиду, нанесенную народом, которому Она с юных лет отдавала всю себя на служение. Она предпочитала молчание и беседу с Богом чрез молитву, получая ответы на свои душевные запросы от святых небожителей чрез написанные ими книги. В чтении житий святых Татьяна Николаевна находила себе утешение в эти трудные дни душевных волнений и телесных страданий.

Государь и Государыня в эти часы оставляли детей, уходили в свои комнаты, проводя это время в делах и подвигах, ведомых только Богу.

В 8 часов вечера вся Семья обедала, затем дети занимались уроками, совершали вечерние молитвы, прощаясь с родителями поцелуем, получали благословение чрез ограждение крестным знамением и уходили на ночной отдых. В таком порядке проходили дни и ночи Царственных Узников, этих великих по страданию современных невольных затворников и праведных подвижников.

Из книги «Крестный путь святых Царственных Мучеников» Москва 2002

Пожертвовать