О неврозе праведника

Тем, кто не первый год в Церкви, уже давно всё известно и понятно. И про самодовольного фарисея, и про грешного мытаря, который ушел из храма оправданным более, нежели фарисей. Но вглядимся еще раз, что это за люди, что они переживают и что делают, - предлагает психолог и психотерапевт Марина Филоник.

Неделя о мытаре и фарисее. Подготовительная к Великому посту. А пост готовит нас ко встрече с Христом воскресшим. Тема встречи с Богом пронизывает все подготовительные недели.

Сначала слепой настойчиво кричит о помиловании и встречает Христа. Потом Закхей лезет на дерево, не оглядываясь, что про него подумают, и это предваряет удивительную Встречу. Теперь мытарь жаждет помилования и встречи с Любовью (и об этом сегодня поговорим подробнее). Потом будет встреча блудного сына с Отцом. Затем – встреча с Богом на Страшном суде. И, наконец, воспоминание разрушения отношений человека с Богом и призыв к восстановлению этих отношений через прощение

Честная встреча с собой

Мытарь видит правду о себе. И это очень важно. Он, во-первых, осознает реальное положение дел, то есть хорошо понимает, что из себя представляет. Он не слеп, не лжет себе, его психологические защиты, как мы сказали бы сегодня, не закрывают от его сознания дурных сторон его поступков и мотиваций. У него нет иллюзии о своей праведности, хотя, наверняка, за ним числятся и добрые дела – вряд ли он последний негодяй без капли человечности. И, во-вторых, у него есть смелость, как и у блудного сына, кстати, предстать перед Богом таким, какой он есть. Предстать честно и искренне, просто и по-настоящему. И так же искренне просить о том, в чем он сейчас больше всего нуждается. А нуждается он в любви.

В переводе РБО читаем, что он «бил себя в грудь и говорил: «Боже, я грешен, но сжалься надо мной» (Лк, 18, 13). В синодальном переводе: «Боже! Будь милостив ко мне грешнику!» В переводе под редакцией Кулакова: «Боже, прости мне, грешнику, вину мою!»

Жалость, милость, прощение – свойства любви. Не секрет, что каждый человек нуждается в любви, но грешный – особенно.

Недавно мне в фейсбуке попалась заметка о том, что существует африканское племя, которое имеет такой обычай: когда кто-то из племени совершает плохой поступок, люди приводят его в центр поселения, окружают толпой и в течение двух дней просто вспоминают всё хорошее, что он делал, и благодарят его за это.

Они считают, что каждый человек хочет любви, счастья, мира, безопасности. Но иногда в погоне за этими ценностями человек совершает ошибку. Племя видит в этих ошибках сигнал, крик о помощи. Интересно, а что обычно видим мы, что думаем о человеке, совершающем грех? Жители этого племени объединяют свои усилия, чтобы поднять упавшего, восстановить его в своей истинной природе, чтобы напомнить ему, кто он есть на самом деле. При этом они верят, что каждый человек приходит в мир хорошим. Удивительная альтернативная форма борьбы с грехом. И одновременно – важное свидетельство о том, что согрешивший, может быть, особенно остро нуждается в сочувствии, милости и прощении, о которых так умоляет мытарь. Нуждается во встрече с любовью, которая исцеляет. И, похоже, для мытаря, как и для блудного сына, эта Встреча становится возможной.

Педагогические рекомендации из этого примера нет смысла комментировать, они очевидны.

Что важнее – честность или благодарность?

У фарисея с честным видением себя дела обстоят не очень хорошо. Он видит в себе только хорошее и искренне благодарит Бога. Что же в этом плохого? Благодарность – великая вещь, кто бы спорил. Но не менее важна и честность. Лицемерная благодарность хуже искреннего «скандала» с Богом, если, например, накопилась к Нему куча претензий.

Но сейчас не об этом. Любой человек может что-то в себе не видеть, существует бессознательное и психологические защиты, когда то, что на сегодня для сознания невыносимо, вытесняется, прячется в бессознательном. Например, слишком болезненные переживания после шоковой травмы или какая-то такая правда о себе, которая меня сломает, если я себе в ней признаюсь.

Типичный пример здесь, о котором я часто говорю, это православные, которые никогда не раздражаются” и “никогда не обижаются”.

То есть честное осознание, что я на самом деле злюсь и обижаюсь, может для кого-то настолько сильно подорвать самооценку, что человек может искренне не видеть в себе эти чувства.

Или почти искренне. И психологическая проблема здесь, которая может затем нести духовные последствия, в том, что такой человек, в отличие от мытаря, не может честно встретиться с собой. Фарисей не может. Он слишком хорош, его идеальный образ себя может пошатнуться, а это может оказаться возможным, только если есть личностные силы принять свою слабость. Иными словами, невротик (в данном случае слово употребляется не как профессиональный термин, а в более житейском смысле), который не может увидеть важную правду о себе, пока слишком личностно слаб, чтобы позволить себе не быть сильным (идеальным, правильным и т.п.).

И когда человек не может позволить себе быть слабым (грешным, неидеальным и т.п.), он не может и попросить о помощи и ведет себя так, как будто не нуждается в любви. Фарисей идеален. И нужна ли ему Любовь Бога? И вообще – зачем ему Бог? Ведь он самодостаточен, все может сам, у него все хорошо. Я не хочу сказать, что надо обязательно иметь кучу проблем, чтобы смочь встретится с Богом. Бывает и хорошая самодостаточность, например, противоположная созависимости. Но проблема в том, что у фарисея как раз нет этой здоровой самодостаточности, самоценности, личностной зрелости, которая включает в себя честность с собой, иначе ему не нужно было бы самоутверждаться за счет других.

И все было бы ничего, если бы он говорил, например: «Господи, все у меня хорошо, пощусь два раза в неделю и даю десятину со всего, что приобретаю, и, кажется, я не согрешил перед Тобой – благодарю Тебя за это, что Ты дал мне такие дары». И точка!

И не надо смотреть на соседа и сравнивать себя с другими людьми – и все было бы ничего, нормальный невроз в рамках психологического здоровья, а может быть и вообще правда о себе (ведь бывают же просто хорошие люди) и все было бы в порядке. Но нет, ему зачем-то дались другие люди, на фоне которых он такой прекрасный. Значит, есть в глубине неуверенность, есть червячок, и нужно себя успокаивать, подтверждая себе свою хорошесть за счет сравнения себя с другими.

Тут-то и начинается грех: другие люди становятся средством. Плюс превозношение и осуждение. Плюс в молитве взгляд направлен не на Бога, не на мои с Ним отношения, не на меня самого в этих отношениях, а на других людей в контексте осуждения и сравнения себя с ними.

Мытарь же не смотрит на других людей. Не потому, что эгоцентрично занят только собой, а оттого, что ни с кем себя не сравнивает.

Он нуждается в любви и просит о ней, и так захвачен этим, что, как влюбленные не видят никого вокруг, мытарь тоже никого не видит, он просто поглощен важным делом – мольбой о прощении и принятии, о встрече с Любовью, в которой он так сильно нуждается.

Честность, искренность, сила быть слабым и дерзновение, неидеальность и даже тяжелые грехи, фокус внимания на отношениях с Богом – отличительные черты мытаря, блудного сына, самарянки и других персонажей Евангелия, «поцелованных Богом».

Страх встречи с собой настоящим, ложь и самоутверждение за счет других, правильность на грани «безгрешности» в точности исполнения Закона (примат буквы, а не духа), фокус внимания «на себе любимом», а главное – убежденность в истинности (см. статью о подменах) своих искаженных представлений и своей пагубной позиции – лишь некоторые штрихи столь узнаваемого в нас самих портрета фарисея, критикой которого пронизано все Евангелие.

И главная трагедия фарисеев в том, что они, будучи убежденными в своей правоте, часто не могут встретиться с Богом, а в пределе – идут Его убивать – за «истину», за «правду», по закону. И это тоже напоминает нам о Великом посте и Страстной седмице.

Пожертвовать