Антон и Виктория Макарские: «За нашего ребенка молились не мы одни»

— Никогда не рассматривали возможность рождения малыша путем ЭКО?

Виктория: Даже предпринимали по­­­пытку… Но в результате я чуть не умерла. Есть такой побочный эффект у этой процедуры — «синдром гиперстимуляции», о котором врачи не предупредили. Как потом выяснилось, здоровой женщине вообще опасно и противопоказано делать ЭКО. Обязательно должны быть какие-то показания для этого. В Израиле, например, досконально обследовав нас с Антоном, доктор Вайсман категорически сказал: «Вы здоровая женщина, Антон здоровый мужчина, у меня по закону нет права делать вам ЭКО. Рожайте сами!»

— Ну хорошо, ЭКО не подошло. А суррогатное материнство?

Антон: Это для нас неприемлемо. Чтобы чужой человек вынашивал нашего ребенка за деньги?! Я перелопатил огромное количество разной литературы, и везде совершенно четко написано, что ребенок многое чувствует уже буквально с первых дней после зачатия. И какие эмоции ему сможет передать посторонний человек, который после рождения его продаст?

Виктория: Дети — это же плод любви. Я никого не осуждаю, у людей бывают разные ситуации и взгляды на жизнь, но мы с Антоном решили так: даст Бог, достроим дом — и тогда усыновим детей. Вон сколько в нашей стране сирот­!

— Антон, вы присутствовали при родах, хотя обычно мужчины отказываются быть свидетелем кесарева сечения…

Антон: Даже не обсуждалось, присутствовать ли мне при родах или нет. Я совершенно точно знал, что моей женщине и нашей маленькой дочке нужна моя помощь и будет намного лучше, если буду рядом.

Виктория: Я без Антона не смогла бы. Рожала в Израиле. В центре Иерусалима, в старой клинике «Ворота Святых». Там в основном рожают ортодоксальные евреи со всего мира. Нам же эта больница приглянулась своей простотой и домашним уютом. Мы объехали почти все роддома в Израиле, где прямо в родильных отделениях бары для отцов и плазменные панели перед каждой роженицей с сотней ТВ-каналов. Всего этого в той больнице, к счастью, не было! А когда я узнала, что там работают русские — главная медсестра Татьяна и лучший врач по кесареву Владимир, — поняла: это то что надо.

Антон: Теперь шучу, что вообще-то рожал я! А девочки мои отдыхали. Если серьезно, то все девять месяцев я тщательно готовился, читал медицинскую литературу, разговаривал с врачами и был хорошенько подкован. (Смеется.) Когда Маша родилась, ее сразу дали мне на руки. А потом говорят: «Вы посидите в палате, а мы ребеночка на пару часов заберем». Я спрашиваю: «А нельзя с вами пойти? Я ведь могу дочку сам держать, а вы делайте все что положено». Они спокойно отреагировали: «Ну если хотите, пойдемте». Так что мы с Машей практически не расставались. Выписались на третий день: в Израиле считают, что маме с ребенком лучше быть дома, а не в казенном помещении. Многие многодетные еврейки уходят сразу после родов, пишут заявление на имя главврача (по закону в роддоме положено находиться 48 часов) и уходят пешком домой. Первые полтора месяца я Машулю вообще никому не давал. Вике нельзя было поднимать тяжелое, поэтому дочка была полностью на мне: переодеть, помыть, покормить — все умею! Я себя прозвал «еврейский мам». (Смеется.) У нас с Машей потрясающая связь, чувствую, даже когда она не хнычет, но чем-то недовольна.

Виктория: Конечно, маленький ребенок меняет жизнь родителей в корне. Например, раньше мы с Антоном, как все артисты, поздно засыпали и вставали ближе к обеду. А сейчас подскакиваем ровно в пять утра и ложимся не позже девяти вечера. Кстати, как оказалось, это весьма комфортный режим, рано засыпать и просыпаться — очень полезно. Пока не жарко, гуляем вдоль моря, днем находимся в прохладной квартире, а вечерами снова гуляем­.

— В Москву не тянет?

Виктория: Мы прилетали с Машей осенью на два месяца с концертами и поняли, что с ребенком в центре Мос­квы жить в принципе невозможно. Гулять негде, у Машуни под глазами залегли зеленые круги. А снимать дачу… По пробкам ни один врач, если не дай Бог что, не доедет. И питание, к которому Маша при­­­­выкла, в России не продают. Вот достроим дом в Сергиевом Посаде — там уже маленькому ребенку будет комфортно. А пока живем здесь. Рядом Антошкина мама, дедушка. Детское питание хорошее, продукты свежие. А на концерты летать вовсе несложно. До аэропорта в Тель-Авиве полчаса езды, лету до Москвы — три с половиной часа. В московских пробках стоим дольше. Машу берем с собой — она в восторге от путешествий.

— А зачем вы такую кроху таскаете с собой?

Антон: Такие поездки, как ни странно, очень полезны, организм получает встряску, вырабатывается сильный иммунитет. Я вообще считаю, что находиться в тепличных условиях вредно. Едем на концерт — Вика за рулем, а мы с Машей сзади. Либо наоборот — я за рулем, девушки сзади. Ребенок доволен — мы счастливы!

Виктория: Но на февральские гас­троли ее пришлось оставить с бабушкой в Израиле: перед самолетом по необъяснимой причине у Маши поднялась температура. Эти десять дней разлуки были для нас настоящим кошмаром. После концерта ложились в постель, открывали ноутбук и часа два перед сном просматривали Машины фотографии и видео. Тосковали оба так, что Антон сказал: «Это первый и последний раз, когда мы куда-то едем без дочери. Если нельзя ее возить с собой — отменяй все гастроли!­»

Антон: Семья должна быть вместе. Мне и так приходится часто уезжать на съемки. Недавно кто-то спросил: «А зачем через 11 дней после родов концертный тур устроили? Работал бы один, Вика пусть бы отдыхала». Но без нее получается как-то… половинчато! Когда мы вдвоем, все происходит очень здорово и весело, мы сильно дополняем друг друга.

— Поподробнее, пожалуйста! То есть вы те самые две половинки в буквальном смысле?

Антон: Вы когда-нибудь задумывались, заполняя в анкете графу «пол», о значении этого слова? В Библии сказано: «Сотворил Господь человека… мужчину и женщину сотворил их». То есть о мужчине и женщине сказано как о едином целом. А о значении слова «целоваться»? Это же стремление к цельности, хоть на мгновение поцелуя стать одним целым. Вот мы с Викой и есть те самые половины, которые, объединяясь, образуют целого человека. И поэтому мы очень разные. Она, к примеру, часто видит только хорошее, а на плохое и на недостатки людей закрывает глаза. Я, наоборот, считаю нормальным, не стоящим внимания ситуации, когда все хорошо, а вот в дурное непременно ткну пальцем и попытаюсь исправить. У нас, кстати, совершенно разные вкусы и в еде. Когда мы начали жить вместе — на Цветном бульваре, в квартире Викиной учительницы по вокалу в доме под снос, вечерами заходили за едой в палатку по соседству. Вика покупала себе вяленых кальмаров, а я — ванильный сырок в шоколаде. И оба были счастливы, что другой не просит дать откусить. (Смеется.)

— Вика, часто женщины впадают в послеродовую депрессию, жалеют себя, злятся на малыша… Вас это все миновало?

Виктория: Я слышала, что такое бывает. Но со мной вообще не было. Не могу на Машу рассердиться. Даже если не выспалась и устала. Наверное, это из-за возраста. Одно дело родить в 20 лет, когда еще есть амбиции покорять мир и ребенок кажется помехой (кстати, ребенок помехой никогда не бывает — если вам так кажется, значит, вы что-то неправильно делаете в своей жизни), и совсем другое, когда тебе уже под 40 и стать мамой — заветная мечта. От меня дочь только и слышит: «Моя девочка, самая любимая, самая счастливая, самая красивая…» Папа в этом отношении построже. Иногда я аж замираю, когда он командует: «Так, Маша, быстро на зарядку!»

— Какая зарядка у полугодовалого ребенка­?

Антон: Мы делаем зарядку с самого рождения, с первого дня — специальный комплекс упражнений для развития всех групп мышц. В итоге Маша входит в 10?% детей, которые наиболее хорошо развиты.

— Антон, скажите, а как меняется отношение к женщине, с которой столько лет прожито, а теперь она родила тебе ребенка?

Антон: С появлением Маши, которая очень похожа на свою маленькую маму, чувства к жене перешли на какой-то другой уровень. Я целую дочь и ощущаю, что она пахнет Викой. Это настоящий кайф. (Смеется.)

— Вы считаете, что малышка похожа на маму? А мне кажется, что на вас…

Антон: Внешне она и правда моя копия в детстве. Педиатр нам рассказала, что так заложено природой, что первое время чаще всего ребенок похож на отца, чтобы не было сомнений, что это именно его. (Смеется.)

Но, несмотря на внешнее сходство со мной, у Маши мамина энергетика и голос. Было смешно, когда совсем недавно я заметил, как наша Маша кокетничает и жеманничает. Это вызвало у меня бурю восторга. А те же самые черты в моей жене меня раньше раздражали. Я бубнил: «Перестань манерничать, особенно перед телекамерами». А сейчас думаю: как же это обаятельно. (Смеется.) Так что жену я стал любить еще больше, хотя думал, что наши чувства настолько мощные, что сильнее уже быть не могут.

Виктория: А меня всегда дико раздражало, когда Антон, задумавшись, выпячивал нижнюю губу и сидел гордый, как индюк. Я ему: «Антоша, Антоша! Ты меня слышишь?» А он смотрит куда-то вверх и не отвечает. И точно так же, один в один, делает Маша. (Хохочет.) Мне это кажется таким смешным и милым! И лучшей картинки я представить не могу.

Антон: А еще Вику выводило из себя, когда я ворчал и при этом поднимал брови. Она с юмором говорила: «Бровки-то опусти» — ну чтобы расслабился, понизил градус накала. Теперь точно так же Маша, когда сердится, складывает брови, и Вика не может ими налюбоваться. Помню, все друзья утверждали, что когда появится ребенок, да еще если дочка, с ума сойду. Ничего подобного, я не сошел с ума, а понял, что всегда был сумасшедшим. (Смеется.) И ничего особенно в моей жизни не изменилось, я лишь еще больше сконцентрировался на семье, на желаниях близких. Только сейчас, став отцом, осознал, насколько иногда бывал груб с самыми любимыми женщинами на свете — женой и мамой. Даже не то чтобы груб… Не сдержан, на маму нагавкаю, на жену бочку накачу… И насколько этим делал им больно, понял лишь совсем недавно. Дети сильно влияют на родителей. Мы помогаем им адаптироваться к миру, а они нам — расти духовно.

Виктория: Вообще, очень многие вещи нельзя понять, пока нет детей. Я, например, даже предположить не могла, что существует любовь такой невероятной силы. Из роддома постоянно звонила своей маме и спрашивала: «А ты меня тоже так безумно любишь, как я Машу?» Она смеялась: «Ну конечно­!»
Иногда задают вопросы: вы знаете, что нужно вашему ребенку? как его воспитывать? что самое главное? Я говорю одно: «Будем его любить, любить, любить…»

— И избалуете!

Антон: Любовью не избалуешь, ее никогда не бывает много. Я ведь не говорю о том, чтобы потакать капризам. Иногда именно любовь требует проявить жесткость.

Виктория: А еще любящие люди понимают друг друга без слов. Машка родилась, я набрала разных книг по воспитанию и давай читать запоем. Мама моя говорит: «А я тебя растила без всяких книг, просто любила и старалась сделать так, чтобы тебе было хорошо. И ничего — вырастила». После этого мы решили просто внимательно слушать дочку. К примеру, начали читать ей детские книги, смотрим — неинтересно. Антон раскрыл томик Шекспира и все — распахнула глаза, не шевелится, слушает!

— А по поводу воспитания дочки ссоры уже начались?

Виктория: Скажем откровенно: по вопросам воспитания наши мнения расходятся. Но я при Маше не высказываюсь, когда наш папа делает что-то неправильно. Она уже прекрасно все «сечет». Взять, к примеру, их с папой любимую зарядку. Антон может начать заниматься с дочкой, когда ей спать пора. Это меня возмущает: я-то понимаю, что Маша возбудится и ей будет трудно уснуть, но не вмешиваюсь, лучше пойду, стиснув зубы, на террасу и попью кофе.

Антон: Который я запрещаю тебе пить! Вике он вреден. И вообще, не делай из меня идиота. (Смеется.) Зарядку мы делаем тогда, когда не хотим спать. Я сам такой. Физическими упражнениями выжимаю остаток энергии, чтобы крепче заснуть.

Виктория: В любом случае я считаю, что между родителями должен царить мир. И при детях ругаться категорически нельзя.

Для нас с Антоном всегда на первом месте была семья. А теперь, когда нас трое, тем более. Маша сильно изменила нашу жизнь. Она просто стала совершенно другой.

Слышала, что сейчас многие исповедуют философию «чайлд фри», то есть добровольную свободу от детей. И прекрасно при этом себя ощущают. Женщины, делая карьеру, отказываются и от наличия мужа — им так удобнее! Но я знаю абсолютно точно, что большего счастья, чем материнство, нет. Даже сильная любовь к супругу, к родителям, к друзьям, не говоря уже о страсти к карьере или деньгам, не дают того счастья, которое дарит ребенок. И наконец я поняла смысл фразы: «Над женщиной — мужчина, над мужчиной — Бог». Смирение и подчинение мужу — важное условие счастливого брака.

А еще: всем желаю жить, помня, что «если Бог на первом месте — все остальное на своем месте!» Сейчас я понимаю, почему в храме больше женщин — они же мамы! Матери осознают, что такое любовь Всевышнего, так как сами способны любить на нечеловеческом уровне. Если я так люблю дочь, то как же тогда Бог любит меня, свое дитя? Если говорить про те чувства, которые мать испытывает к своему ребенку, не находится правильных слов. Это волшебное состояние… Антоша, любовь моя, я тебя очень сильно люблю, но Машу особенно. (С нежностью смотрит на мужа.)

Антон: Да я, собственно, не против… И понимаю, что чем дольше мы вместе, тем объемнее и интереснее становится наша жизнь.

Пожертвовать