Остров-Инок

Коневский Рождество-Богородичный мужской монастырь

Выехав за черту любого города, хотя бы чуть-чуть отвлекшись от эгоцентризма, присущего человеческой натуре, сразу ощущаешь, что природа вокруг нас – живая. Она дышит. Она живет своей непостижимой жизнью. Она смотрит на нас. Она удивляется и радуется нам. Вот только мы сами за суетой и поглощенностью собственными проблемами редко это замечаем. И редко радуемся этой физической части Божиего мира, которая дана в ощущениях. Забывая, что и мы сами – ее, природы, составляющие.

Есть среди вод Ладожского озера небольшая полоска земли. Это остров Коневец. И его жизненная сила настолько велика, что просто невозможно не ощутить ее физически, до мурашек, до нервного трепета. С первой же секунды, с первого шага на его благословенную землю остров не дает забыть, что его природа, его золотой песчаный берег, задумчивый лес, залитые солнцем поляны, благоухающие травы и цветы, да и он сам, этот остров, – все это живое. Что это, на самом деле, чудо, которого люди обычно ждут годами.

А оно, это чудо, годами ждет нас. Нужно только взять билет на теплоход от речного питерского вокзала и отправиться вверх по реке Неве. Мимо дачных участков, усеявших оба берега. Мимо героической крепости Орешек, не позволившей нацистам замкнуть кольцо блокады вокруг северной столицы. Через бескрайние синие воды озера, у которого не видно берегов, под мерный шум двигателей теплохода… Конечно, прежде всего необходимо посетить главную жемчужину Ладоги – Валаамский архипелаг с его знаменитым монастырем, скитами и часовнями. Помолившись у святынь острова Валаам, стоит отправиться к его не столь известному меньшому братцу, именуемого островом Коневец. Стоит отправиться уже хотя бы ради того, чтобы понять, что он тоже жемчужина. Хоть и совсем маленькая.

Маленькая – да удаленькая. На протяжении многих веков, начиная с того самого дня, когда поселился на нем преподобный Арсений, прозванный впоследствии Коневским, стояли остров и его монастырь на страже Православия. Впрочем, началось все с того, что инок Арсений изгнал бесов из-под огромного камня-валуна, служившего языческим капищем. Злые духи по молитве святого вылетели из-под Конь-камня черной стаей ворон и исчезли в небытие, а вместе с ними исчезли с острова и все змеи.

Преподобный Арсений, следуя велению Божией Матери, явившейся ему на горе Афон, основал на островке монастырь в честь Рождества Богородицы. Произошло это в конце XIV века. И, если Валаам уже тогда был цитаделью Православия на русском Севере, то Коневский монастырь стал его аванпостом во всех смыслах – и в прямом, и в переносном. Передовой отряд, передовой пост всегда первым оказывается под вражеским огнем.

Так и Коневский монастырь первые три столетия своего существования постоянно держал удар. Сколько раз шведы разоряли монастырь, вряд ли возможно точно подсчитать. Но всякий раз он возрождался, как Феникс из пепла, поддерживая светильник Благой Вести в этих дремучих, болотистых лесах на берегах Ладоги и Невы. Причем, после каждого нового погрома, устроенного братьями-католиками, возводился новый Собор во имя Рождества Пресвятой Богородицы. Еще выше, еще величественней.

Самому яростному поруганию монастырь подвергся, все же, в ХХ веке. Целых 23 года после безбожного переворота 1917 года монастырь находился на территории Финляндии и потому существовал в относительном спокойствии. Но в 1940 году, когда началась советско-финская война, братия ушла из обители по ладожскому льду, унеся с собой и главную святыню – Коневскую икону Божией Матери (кстати, эти события послужили основой для сценария фильма «Придел ангела», который был снят на Коневце).

Новым властям монастырь был не то, чтобы не нужен – он просто был, как кость в горле. Поэтому его попросту разорили. После Второй Мировой войны остров на долгое время стал военно-морской базой. Восстановление Рождество-Богородичного собора началось только в 1990 году. А в ноябре 1991 года под полом нижнего храма были обретены мощи преподобного Арсения. Так началась новая, неизвестно уже которая по счету, жизнь Коневского монастыря.

…Он поднимается над поверхностью воды медленно и словно нехотя. Июньское солнышко играет в легких волнах, набегающих на песчаный берег Коневца, превращая его в блистающее сплетенье зелени с озерной и небесной синевой. В самом центре этого головокружительного видения парят купола Рождество-Богородичного собора с торжественно сияющими на солнце крестами. Теплоход не может подойти близко к острову из-за мелководья Владычной бухты. Приходится пересаживаться на небольшой катер. Несколько томительных минут, и вот под ногами сначала поскрипывают доски причала, а затем скрипит крупный прибрежный песок этого чудесного острова.

Маршрут для туристов прост. Он и не может быть сложным: кроме монастыря, двух скитов и монастырских построек на острове ничего нет. Нет электричества. Нет и колодцев. Да они и не нужны. Воды в Ладоге много, и она чистая – пей, сколько хочешь. Братия живет подсобным хозяйством.

Коневец – настоящий остров-отшельник. Смиренный остров-инок. Именно этим своим природным монашеским образом, естественным молитвенным настроем он и привлекал к себе множество паломников, среди которых были император Александр II, литераторы Николай Лесков, Василий Немирович-Данченко, Александр Дюма, Федор Тютчев и другие известные в дореволюционной России люди.

Влекла паломников молитвенная атмосфера острова. Что было не удивительно. Какие дивные молитвенники подвизались на острове, в XIX веке ставшем местом процветания старчества: старец Зосима (Верховский), Василиск (Гаврилов), иеромонах Сильвестр (Петров). Молился здесь святитель Игнатий (Брянчанинов). И поныне их святыми молитвами стоит остров, а на нем монастырь.

Коневец – намоленный остров. Если говорить о намоленности как об объективном явлении, присущем не только иконам, но и святым местам, то остров Коневец – лучшее тому доказательство. Благодать Божия, которая коснулась этого маленького острова, питала и одновременно поддерживалась опытом молитвы и духовным подвигом многих поколений иноков.

Поклонный крест и Никольская часовня встречают паломников на берегу. В живописном окружении древних дубов и лип – гостиница, в которой писатель Иван Шмелев останавливался по пути на Валаам, и которая до сих пор еще несет на себе печать советского времени, то есть, находится в запустении. Ворота монастыря, над которыми возвышается величественная – по меркам маленького острова – колокольня. Арка входа во внутренний двор монастыря с отреставрированными фресками.

Рождество-Богородичный собор – строгий, но светлый и легкий, устремленный к небу. Его восстановление еще далеко до завершения. Но работы движутся. Нижний храм восстановлен полностью. Здесь, неподалеку от списка чудотворной иконы Коневской иконы Божией Матери, покоятся под парчевой сенью мощи преподобного Арсения. А верхний придел являет собой немой укор всем вновь приходящим – верующим и не очень – остатками былой необычайной красоты, о которой можно судить по частично сохранившимся стеновым и купольным росписям. Эти полуосыпавшиеся, но неисчезнувшие фрески, несущие на себе мученическую печать безбожного времени – лучшее доказательство стойкости и неистребимости православного духа на Руси.

За собором восточные ворота ведут через монастырское приусадебное хозяйство прямо к часовне во имя Успения Божией Матери. От нее через лес к вершине холма, на котором – скит во имя Казанской иконы Божией Матери, наиболее ранняя из всех сохранившихся построек монастыря (1794 год). И далее, вдоль оврага, в низине – бывший монастырский яблоневый сад. Через лесную чащу, вниз по крутой тропинке к тому самому гранитному камню-валуну, который и дал название острову.

Конь-камень – он напоминает лошадиный череп, вроде того, который сгубил Вещего Олега, только огромный – высотой 5 метров и весом 750 тонн. Если бы не преподобный Арсений, освятивший валун-капище, и не установленная на нем братией небольшая часовенка, так бы и оставался этот камень мрачным памятником язычества. Должно быть, Конь-камень своей формой и величиной вызывал мистический страх у древних жителей этих мест. Теперь же рядом с этим чудом природы сначала испытываешь оторопь, пронизанную искорками восторга. А затем смущение переплавляется в самую настоящую радость. Ведь Конь-камень – это нерукотворный символ победы над врагом рода человеческого. Сумрак соснового леса рассеивают чудесным образом проникшие сюда ясени, клены и тополя, словно подтверждая это.

На острове Коневец, в любом его уголке, ощущение сопричастности к мировой Божественной гармонии поселяется в душе с первого же мгновения пребывания на нем. Сначала кажется, что это всего лишь знакомое с детства эстетическое чувство прекрасного, которое возникает в душе даже самого закоренелого атеиста, соприкоснувшегося с первозданной природой. Люди невоцерковленные и неверующие пребывают на острове в необъяснимо приподнятом настроении, словно заряженные энергией радости, совершенно не сознавая, что с ними происходит.

Мало ли на Земле прекрасных живописных мест? Но Коневец – другое. Стоит только остановиться на несколько минут и просто по-дышать его воздухом, в котором словно разлита кротость и смирение. Умиротворенность природы острова неразрывно связана с размеренностью жизни обители. Сливаясь воедино, они образуют ту ощутимую физически молитвенную энергию, которая питается неиссякаемым родником иноческого подвига многих предыдущих поколений коневских отшельников.

Молитва беззвучно плывет над островом, наполняя его воздух, листья деревьев, придорожные травинки-былинки неизбывной, непреходящей радостью. Это – то самое молитвенное чувство, которое единит человека с Создателем, восстанавливает утраченную связь. Остров Коневец – воплощенная радость, которую Бог дает человеку.

… Наш теплоход в предвечерних сумерках снимается с якоря и берет курс на исток реки Невы. Мы удаляемся от острова Коневец, не в силах оторвать от него глаз. Но вот уже не видно людей на причале. Только кресты на куполах Рождество-Богородичного собора еще сверкают. Наконец и они скрываются за чертой горизонта. Скрывается и золотисто-алый круг солнца. Теплоход окутывает вязкий полумрак белой ночи. И случается еще одно чудо.

Из той точки, где находится остров, исходит сияние! Остров, на котором нет электричества, светится! Светится, как одинокая свеча в ночной темноте храма. Светится так, как может светиться только неоновый мегаполис, а не маленькая полоска земли с монастырем и дремучим лесом.

Остров-инок, воспринявший невещественный свет Божественной благодати, претворил его в физические, отчетливо видимые световые волны. Это ли не чудо?!

Алексей Коршун, редактор WEB-сайтов, корреспондет ПВ. Галина Коршун, руководитель отдела персонала

Пожертвовать