Евгений Юрьев о демографич­еской стратегии России

В Нижнем Новогороде 20-21 ноября 2012 года состоялся II форум всероссийской программы «Святость материнства». С докладом о демографической ситуации в России перед собравшимися выступил Евгений Юрьев, член экспертного совета Правительства Российской Федерации, сопредседатель рабочей группы Открытого правительства Российской Федерации по семье и демографической политике.

Уважаемые коллеги!

Мое выступление повящено демографической стратегии. Мы должны понимать, что стратегия любого государства своей первой целью и основным приоритетом должна иметь развитие качественных, количественных характеристик народа, который живёт в стране. Стратегии, которые эту цель не преследуют, не упоминают, или по факту преследуют какие-то цели, не являются истинными и правильными.

В историческом масштабе народ, именно народ, не население, а народ – основной ресурс и главная ценность любого государства.

В России проживает примерно 2% земного населения. До революции мы примерно составляли 8% земного населения. По прогнозам ООН, в России скоро будет проживать около 1%. И этим 1% должны контролировать 1/7 часть суши, самую протяжённую в мире границу, и до 40% мировых ресурсов. Понятно, что эта задача едва ли является выполнимой, особенно учитывая враждебное окружение, которое есть у России. Вот, что мы видим на сегодня.

Сегодня у нас самая лучшая ситуация в мире. Доля трудоспособного населения среди крупных стран, в России самая крупная в мире. Это конечно, исторический шанс, шанс для прорыва в экономике, и безусловно шанс для того, чтобы сделать демографический прорыв. Очень много молодых и продуктивных людей.

Однако, эта хорошая ситуация очень быстро меняется . Важно помнить, что население стареет, меняется его структура. Через 20 лет, значит, будет людей от 20-ти до 40 лет уже вдвое меньше. От 20-ти до 40 лет людей вдвое меньше через 20 лет. Это люди наиболее энергичные, наиболее трудоспособные и т.д.

Уже через 10 лет, вдвое сократиться число женщин от 20 до 30 лет, на треть сократится призывной контингент. И на сегодня идёт убыль трудоспособного населения больше, чем по миллиону человек в год. С точки зрения экономики понятно, что эта убыль переходит в пенсионные обязательства, то есть, растёт число пенсионеров, почти в 2 раза. Это уже всё будет через 10 лет.

Что это значит? В нашем привычном обсуждении про русский крест, про демографию, появляется ось времени – очень важная управленческая характеристика. Можно действовать, есть ресурсы для действия, но время уходит неумолимо. На то, чтобы развернуть такой корпус очень сильных, управленческих мер, мер семейной, демографической политики очень мало времени. Почему? Потому что понятно, что если, например, через 10 лет рождаемость вырастет даже в 2 раза на одну женщину, но женщин-то в 2 раза меньше. Понятно, что если мы поднимем производительность труда там, до хотя бы среднеевропейского уровня, через 10-15 лет, да, мы это сделаем, но удар по экономике, демографический – мы уже получим. Нам нужно делать это сейчас. Полумеры в этой ситуации губительны, и конечно, нужны решительные действия. Нужно воспринимать эту ситуацию так, как угрозу военного масштаба.

Что ещё характерно для этого момента, этих там 5-7 лет? Поколение должно решать сразу 2 задачи. Оно должно и детей рожать и выстраивать новую экономику. Сейчас экономика низкопроизводительная, потому что удар по экономике, в связи с убылью трудоспособных, будет очень сильный. И обычно, обычно эти 2 задачи трудно совмещаются. Европейское экономическое развитие во многом было связано с отказом от рождения детей. Организации карьерных установок женщин и их работы. Это тоже очень серьёзный вызов.

Давайте посмотрим на рождение третьего ребёнка глазами семьи. Вот смоделируем ситуацию – мы семья или мать. Риск попадания в бедность при рождении 3-го ребёнка 72%. Причём бедность – это ниже прожиточного минимума. Это не та бедность, которая в Европе обычно считается: 60% идеального дохода – это очень низкое значение. Риск и ухудшение жилищных условий, но понятно, что оно происходит всегда при рождении детей, «в тесноте, да не в обиде». Но часто очень у нас это связано с ухудшением, радикальным ухудшением условий, и в целом, с низкой обеспеченностью жилищного фонда многодетных семей.

Едем дальше. Мы говорили уже про пособие, которое в этот момент возникает, региональное пособие, как правило, на ребёнка. Оно мизерное, но мы радуемся, что наш Президент его выправил, хотя бы в демографически депрессивных регионах, хотя бы до 3-х лет. Это хорошая новость, но не везде, и только до 3-х лет.

Треть мужчин в трудоспособном возрасте, вероятность их смерти 30%. То есть, вот семья оценивает свои шансы, свои факты, понимая, что математическая вероятность потерять кормильца – 30%. Мы видим трудности с трудоустройством, потерей квалификации, с трудностью восстановления работы после декретного периода. Вероятность развода — около 20%, и 30-50% отцов не платят алименты. Также мы наблюдаем осуждение окружающих, в том числе чиновников.

Что является нашим уникальным конкурентным преимуществом? Чрезвычайно высокая ценность семьи по всем вопросам. Выше безопасности, выше других каких-то значений. Семьи хотят больше детей, чем могут себе позволить.

Религиозность российского населения среднеевропейская, около 30-го места в мире у нас. Это тоже очень значимый фактор. Вот здесь всемирный опрос Бордвельюс, и видно, что многодетных в 2 раза больше среди религиозных людей.

Свято-Тихоновский гуманитарный университет вместе с ФОМом делал ряд исследований: в 4 раза выше доля воцерковленных женщин, которые планируют родить ещё одного ребёнка в течение ближайших лет. То есть, церковность населения – это очень мощный фактор. Его трудно переоценить с точки зрения численного вклада в демографию.

Есть ли у нас резервы, и какие они? Есть такой отчёт «Doing better for family», это обобщение общеевропейского опыта по семейной политики. Там подсчитано, какая группа мер, что может дать. Вот скажем, мы знаем, что если решить проблему дошкольных учреждений, мы можем получить до 300 тысяч дополнительных рождений в год.

По смертности. По-прежнему, очень большие резервы связаны с акцизными мерами, мерами по борьбе с алкоголем, злоупотреблением алкоголя и табака. Это очень такая интересная схема. Вот смотрите — трудоспособных людей 25-40 лет. Вот Горбачёвская антиалкогольная компания, смертность идёт вниз. Во время либерализации цен на алкоголь – рост смертности. Вот ликвидация акцизных льгот – смотрите, смертность опять пошла вниз. То есть, производительность стала менее выгодна. Обесценение акцизов из-за инфляции – смертность вверх. Антиалкогольные меры 2006-го года – смертность вниз.

И вот если мы сделаем вот эти вещи – повысим акцизы на алкоголь до стран Балтии, значит, на табак до восточно-европейского хотя бы уровня, хотя бы до Румынии, введём правильные, сильные меры по нелегальному алкоголю, по курению, и наркотикам, то мы ещё выигрываем порядка 300 тысяч жизней, просто вот при самым консервативным прикидкам в год. При этом возникает возможность демографического манёвра. То есть, меры, которые мы перечисляли семейной политики, они стоят денег. Если мы повышаем акцизы, формируем при этом фонд, снижаем при этом смертность, и деньги используем целевым образом на семейную политику, то мы совершаем демографический манёвр, который в состоянии очень серьёзно улучшить нашу демографическую ситуацию. К чему я это говорю, так подробно может быть? Потому что есть возможность действовать. Действие может приносить результат, если это профессиональное управление. И бездействие губительно, оно лишает нашу страну исторической перспективы уже сейчас, если в эти годы ничего не предпринять.

Основные направления – поддержка многодетных, решение жилищных проблем, пособия, которые предотвращают падение в бедность после рождения детей. Поддержание карьеры и возможности для совмещения трудовой занятости, и воспитание детей, укрепление института семьи.

У нас в открытом правительстве сейчас накоплено очень много мер конкретных, по каждому их этих направлений. Я не буду сейчас вас ими утомлять, просто всех приглашаю в эту группу. Кто желает этим заниматься, региональных управленцев, министров, пожалуйста. Готовы обмениваться, ваши лучшие идеи транслировать высокому руководству, готовы в этой работе участвовать. Я сконцентрируюсь на управлении.

Можно без конца придумывать разные меры: кто это будет реализовывать, как это будет делаться? И понятно, что здесь могут быть идеи, которые, такие собрания, как наше, людей заинтересованных, небезразличных, могут продвигать и обсуждать.

Можно сделать общественный совет при Президенте Российской Федерации по вопросам семьи и детям. Дополнение к тем координационным и управленческим органам, которые уже есть.

Лучшее, что мы видели в мире, в управленческой практике – это национальная касса семейных пособий Франции – это фонд. Фонд, который администрирует все пособия, он также работает, как алиментный фонд. Если, скажем, алименты не выплачиваются, это делает фонд, потом взыскивается с плательщика, занимается профессионально всей семейной политикой, налаживает систему дошкольного ухода за детьми.

Вот, например, в последнюю рецессию практически в атеистической Франции, где не действует религиозный фактор, продолжился рост суммарного коэффициента рождения на женщину. Причём он рос среди коренных французов. Среди коренных французов он 1,9 на женщину, среди всех французов – 2,1. Во многом это связано с такими мощными управленческими мерами. И здесь надо вспомнить Президента Шарля де Голля, который собственно это всё и придумал, который связал развитие своей страны и её успех после войны, с демографическим развитием. И придумал две вещи. Одна была – вот эта национальная касса семейных пособий. Аналог мы можем сделать – фонд поддержки детей. Туда можно направлять акцизы, оттуда финансировать семейную политику. Можно это делать.

Вторая, очень мощная мера, которая была им инициирована – это ЮНАФ. Это ассоциация семейных сообществ Франции, мощнейший общественный институт. Де Голль его инициировал отдельным своим указом, выделил на него финансирование, наделил правом оценки регулирующего воздействия, и правом представительства при обсуждении всех законов, которые могут прямо или косвенно касаться семьи. Это не просто закон там по семье, о чём-то там. Это может быть промышленная политика, и при обсуждении промышленной политики, должен высказаться ЮНАФ: как влияет эта промышленная политика на состояние семей, детей и демографии. Очень мощный институт: 70 национальных движений он объединяет, 17 тысяч представителей по всей территории, во всех органах власти, в муниципалитетах, везде, с правом оценки регулирующего воздействия и попробуй их не выслушай. Это очень серьёзный институт.

Мы говорили о центрах поддержки семьи, которые инициировал Патриарх, поддержал Путин, не надо забывать о них. Редко это бывает, чтобы вот так Путин сказал: «Надо дело делать с церковью, делать с общественностью, делать с НКО, а мы забыли, или кто-то забыл, по крайней мере». Если мы хотим делать центры, надо опираться на то, что сказал Владимир Владимирович, сказал в феврале. И апеллировать к этому, напоминать об этом властям, что он сказал буквально: «В каждом муниципалитете, в каждом городе, везде должен появиться такой центр. Вместе с традиционными религиозными организациями, вместе с НКО».

Мы обсуждали инициативу, обсуждали инициативу создания аналогичной французской, национальной родительской ассоциации в нашей стране. О чём идёт речь, помимо таких прагматичных вещей, как оценка регулирующего воздействия? Есть в нашем обществе, которое называется демократическим, две группы свобод. Одни люди говорят: «Мы свободны. Если вам не нравится, например, порнография в Интернете, вы её можете не смотреть. Можете поставить семейный фильм. Мне нравится, я смотрю. Я свободен», — говорит такой человек. Это просто пример, я не говорю только об Интернете, и только о порнографии. Другая группа свобод – это люди, которые говорят: «Мы тоже свободны, но у нас есть дети, и мы хотим свободно их воспитывать в своей свободной стране. Хотим, чтобы ничто им не угрожало, их духовному, нравственному, физическому потенциалу. Ничто его не разрушало. Хотим безпрепятствия реализации нашей свободы». Это родительский взгляд на мир, это очень мощная, ценностная основа для объединения.

Даже вот сколько доброго делает традиционная религия? Они взывают к совести человека, апеллируют к высшим ценностям, но это не всегда можно сделать. Это часто сделать очень трудно. Но сказать человеку: «Вот ты так себя ведёшь, вот ты так живёшь, как сейчас ты живёшь. А ты хочешь, чтобы с твоими детьми это было? Ты же отец, ты же мать». И это, получается что такого рода институция, она имеет ещё одно значение – это мощный фактор нравственных преобразований в обществе. Нам кажется, что её нужно делать. Эту идею обсуждали в Думе, обсуждали с представителями Общественной Палаты. И я думаю, что если сегодня наше собрание, где съехалось больше тысячи представителей общественности, порядка 60 региональных делегаций, сделает такую инициативу, мы думаем, что Президент нашей страны её поддержит. Вот с этим высказываю такую инициативу, и прошу её поддержки.

Пожертвовать