О консерватизме и традиционности в Церкви

В Церкви есть добрая традиция, древняя традиция поминовения усопших. К сожалению, современный ритм жизни, современный уклад жизни, наша беготня и суета, в какой-то степени технический прогресс ломают, меняют очень много традиций. Даже за последние двадцать лет Церковь изменилась буквально до неузнаваемости. В чем-то хорошо изменилась, а в чем-то не очень. Один мой знакомый, побывав как-то на службе в одном «популярном» храме в большом городе, в большом соборе, прокомментировал то, что там увидел и услышал, так: «Да… а двадцать лет назад я приходил в совсем другую церковь».

Мы сокращаем службу, гоним ее. Все больше и больше голосов раздается о русификации богослужений, потому что мы якобы не понимаем службу. Мы в состоянии выучить английский, французский, испанский, итальянский и даже китайский и японский языки. Причем, самое интересное, что эти призывы к русификации раздаются среди образованных и интеллигентных людей, знающих не по одному языку, а свой родной, коренной, старославянский язык нам выучить или хотя бы ухо свое приучить к нему почему-то кажется совершенно невозможным.

Мы прибегаем не к началу службы и убегаем до конца ее. Мы не поем вместе с хором. И много-много традиций, которые еще двадцать лет назад были как само собой разумеющееся, сейчас сходит на нет. Это неправильно. Одна из таких традиций – это традиция поминовения усопших. Поминовение усопших и молитвой, и продуктами. Всегда была традиция приносить продукты за упокой усопших, в родительский день нищим раздавать не деньги, а продукты, на панихиду приносить продукты. Сейчас мы об этом забыли совершенно. Мы в лучшем случае за панихиду в киоск что-то заплатили и считаем свой долг исполненным, заказали и побежали.

На молебне, на панихиде обязательно нужно присутствовать и приносить на панихиду продукты, поминать своих усопших продуктами. Эти продукты потом раздаются нуждающимся, эти продукты потом в церковной трапезной вместе с вашими записочками лежат на столе и люди, которые их кушают, тоже поминают ваших усопших. То есть в поминовение усопших включается гораздо большее количество людей. И ведь мы не знаем, может быть, среди тех нуждающихся, которые будут эти продукты кушать, или бабушек, которые будут их кушать и глядеть в вашу записочку, вместе с продуктами принесенную, поминать ваших усопших, - вы же не знаете, может, среди этих нищих и бездомных есть люди действительно святой жизни. Вот сидит какая-то бабушка, ну бабушка и бабушка. А у Бога она и не простая бабушка. А мы в киоск отдали записку, денежку положили и побежали.

Нивелируется человечность, нивелируется духовность. Все уплощается. Все сводится к тому, что уже есть в западных церквах: стоит банкомат, подходит прихожанин, вставляет туда карточку, списывает определенное количество средств, у панихидного стола или у какой-то чтимой иконы загорается электрическая лампочка, согласно списанной с карточки сумме, и все - человек побежал. Свечи на западе уже практически не ставят. А если и ставят, то так: у входа они лежат как бы бесплатно, ты ее берешь, зажигаешь, ставишь и служитель буквально тут же при тебе ее снимает, гасит и опять кладет ко входу, ее берет следующий, ставит, гасит и т.д. Это не какое-то коварство злых бабушек, как у нас принято говорить, а это просто ты отметился, галочку поставил – свечку зажег.

Мы перестаем поминать так, как положено, как веками поминали усопших. Мы перестаем возжигать свечи. Разве это нормально, когда стоит целый подсвечник и на нем ни одной возожженной свечи? А вчера на всенощном бдении вообще все подсвечники были пустыми. Почему вы свечи не ставите о здравии, о упокоении своих усопших? Надо брать побольше свечей и ставить не все сразу, а поставил в начале, потом в середине, потом в конце службы, и молитва будет идти всю службу. А мы к свечам относимся тоже как-то так… Мы все стали очень духовными: и Бог у нас «в душе», и все у нас так духовно, а традиции соблюдать уже и не надо – ни усопших поминать, ни свечки ставить, ни посты соблюдать. Великие богословы, диакона, не буду называть имен, уже говорят: «Зачем Петров пост? Это вообще выдумка, глупости. Не нужен Петров пост». Богословы великие, вот до чего доучились. Невольно вспоминаешь классика, «Горе от ума», - переучился. Дедушка мой, Феодор, Царство ему Небесное, когда был жив, про некоторых людей говорил: «Ооо, переучился». Это точно, когда богослов говорит, что Петров пост не нужен, - это уже все, мозги переучились у человека.

Традиции церковные, консерватизм церковный – это то, что провело нашу Церковь через тысячелетия, это единственное то, что или сохранит ее на протяжении следующих веков и тысячелетий, или будет то, что на западе, когда храм за один доллар продают всем желающим, только поддерживай, ремонтируй, реставрируй. Ты можешь там сделать кафе, можешь там сделать библиотеку, концертный зал, музей, выставочную галерею - все, что хочешь, только ремонтируй, чтоб он не разрушался. Он памятник истории культуры, служб там давно уже нет, прихожан там уже нет, прихожане все «верят в душе» у себя дома, все хорошо. В храме концертный зал, выставка в лучшем случае. Давайте вести себя так, чтоб нам не докатиться до такой жизни. Усопших надо поминать, в том числе и продуктами. Свечи надо ставить так, чтобы всю службу они горели, а не стояли пустые подсвечники.

И еще одна традиция, о которой отец Евгений вам периодически напоминает, - это традиция десятины. Наш храм, и, я думаю, большинство храмов, содержится прихожанами: зарплата священнослужителей, певчих, дежурных, дворников, библиотекаря, преподавателей воскресной школы – всех-всех-всех оплата электричества, оплата газа, все другие нужды – благоукрашение, благоустроение, строительство. Да, в некоторых храмах есть богатые попечители, которые, может быть, единолично содержат храм, а прихожане только символически что-то делают. Но большинство русских православных храмов содержатся прихожанами. Об этом не надо забывать. К сожалению, мы почему-то считаем эту традицию ветхозаветной и поэтому необязательной к исполнению. А еще, когда посмотрим, вроде все хорошо, вроде все делается – и территория благоукрашается, и храм расписывается, и школа строится. Это происходит благодаря тому, что у нас кроме Пантелеимоновского храма есть еще, например, храм Космы и Дамиана, где строительств нет, реставраций нет, территории нет, сторожей нет, а храм в центре города и доходы значительно больше. Школа, например, большей частью строится за счет прихожан храма Космы и Дамиана. А ваших пожертвований еле-еле хватает на то, чтобы содержать Пантелеимоновский храм. Ни на какое строительство школы не остается ничего. А в ближайшем будущем эти храмы станут самостоятельными – будет самостоятельный храм Космы и Дамиана, будет самостоятельный храм святителя Луки, так же как в свое время стали самостоятельными храмы Владимирской иконы Божией Матери отца Андрея Канева, Никольский храм отца Алексия Яковлева на Синих Камнях. И все, стройка школы сразу же остановится, тут же, в тот же день, потому что вы очень плохо помогаете в этом. А это тоже основополагающая традиция устроения церковной жизни, приходской жизни. Ее тоже не надо забывать. Храм – это ваш храм. Его надо поддерживать и трудом, и молитвой, и денежкой.

Я уже не говорю про то, что когда мы храму помогаем, это не должно быть по принципу «На Тебе, Боже, что нам негоже». Если вам холодильник прослужил двадцать лет, и вы себе покупаете новый, не надо старый в храм нести, выкиньте его на помойку, или, в конце концов, отдайте какому-то очень-очень нуждающемуся человеку. Когда у вас продукты портятся и просрочиваются, срок годности истекает, не надо их нести на панихиду. В храм всегда русские люди несли все лучшее, а не испортившееся, не просроченное, не сломавшееся. Мы уже настолько привыкли к тому, что можно в церковь отнести все, что нам не надо – весь хлам, все старье, все то, что никуда не годно, - что даже в объявлениях, когда случилась трагедия в Крымске, журналисты объявляют: «Приносите в социальный отдел все, что вам стало ненужным». Все, что вам стало ненужным, несите в социальный отдел – это и у нас, и в Москве, везде. Но если это вам не нужно, почему вы думаете, что каким-то другим людям это нужно? Совершенно нет речи о том, что всегда надо жертвовать новые вещи – нет. Но вещь должна быть в хорошем состоянии, чтобы другой человек ее действительно мог надеть и попользоваться хотя бы какое-то время. Это не проблема, что не новое. Большинство из нас жило в советские годы и прекрасно помнит, как сначала какие-то вещи носил старший брат, потом средний брат, потом младший брат, потом самый младший – и на всех хватало, и никакой проблемы в этом нет. И никакой проблемы нет в том, что вещи вашего ребенка, которые он носил, может быть, несколько месяцев, будет носить другой ребенок. Это хорошо, это нормально. Но когда видно, что вещь уже начинает предаваться тлену, она вся в дырках, никуда не годная, и ее в лучшем случае можно использовать для мытья пола, то не надо такое жертвовать и чувствовать себя великим жертвователем и благодетелем – вот, мы помогли вещами или еще чем-то.

Я всех вас призываю быть хранителями традиций, хранителями добрых благочестивых традиций и их распространителями. Потому что добрый, здравый, разумный консерватизм и традиционность – это тот фундамент, на котором стояла и будет стоять или не будет наша земная Церковь. Небесная Церковь, конечно, к этому имеет мало отношения, но мы с вами пока на земле, а не на небе. И если мы хотим, чтобы наша земная Церковь стояла и твердо стояла и укреплялась и возрастала, то самое главное, что нам нужно, - это консерватизм и традиционность, а не понятия, вещи и категории, прямо противоположные им – не модернизм, не всякий либерализм. Вот что я хотел вам сегодня открыть из великого и таинственного, из тайных доктрин Православной Церкви. Я надеюсь, что вы это запомните и будете руководствоваться этим в своей жизни. А в следующее воскресение я что-нибудь еще по секрету вам расскажу.

настоятель храма во имя святого великомученика Пантелеимона

Игумен Димитрий (Байбаков)

Пожертвовать