Светильник пасхальной радости

..

Иеросхимонах Константин (Константин Яковлевич Шипунов) родился в 1877 году в деревне Беляево Пермской губернии. С юности у него явилось желание монашества некоторое время он жил в Свято-Николаевском монастыре, однако вскоре ему пришлось покинуть обитель: его забрали в солдаты и отправили служить в Санкт-Петербург.

После армии Константин женился. Через несколько лет принял священнический сан и служил в селе Орда, соседнем с его родной деревней Беляево, затем переехал в Палкино – деревню под Екатеринбургом. Однажды обновленцы избили отца Константина до полусмерти березовыми дубинками. После того случая он почти не мог служить, так как постоянно болел. В середине 1930-х его вывели за штат.

В 1920-е годы скончалась от туберкулеза супруга отца Константина, оставив на его попечении семерых детей. Старший сын Дмитрий был расстрелян в гражданскую войну, еще трое сыновей – Василий, Сергий и Иоанн погибли во время Великой Отечественной младший, Константин умер в младенчестве. В живых остались только две дочери.

Отец Константин принял тайный постриг – сначала в мантию, а потом, как рассказывают его близкие духовные чада, и в великую схиму. После войны жил в Екатеринбурге (тогда Свердловске) в семье старшей дочери. Был известен как опытный духовник и благодатный старец, окормлял множество людей, причем не только мирян, но и монашествующих.

Крепкая духовная дружба связывала старца с отцом Игнатием (Кевролетиным). При необходимости они посылали друг к другу своих духовных чад за благословением, ответами на вопросы. Когда отец Игнатий приезжал в Свердловск лечиться, он всегда останавливался у отца Константина. Еще одним духовно близким отцу Константину человеком был преподобный Кукша Одесский. Они глубоко почитали друг друга. До сих пор остается неизвестным, где и когда познакомились старцы и видели ли они когда-либо друг друга вообще. Возможно, их знакомство состоялось в конце 1940-х годов, когда преподобный Кукша жил в ссылке на Урале.

Отец Константин скончался 17 апреля 1960 года. Он завещал положить себя в неокрашенный и необитый гроб, хоронить без цветов, везти на Ивановское кладбище непременно на лошади. Так все и было сделано, а гроб через все кладбище до храма верующие несли на руках.

Есть свидетельства, что земля с места его упокоения приносит облегчение в различных телесных недугах. Многие приходящие с верой на могилу уральского старца получают облегчение в своих скорбях и трудностях.

«Что вы ездите везде? У вас же на Урале такой светильник есть – у него лучи от земли до Неба!», – такими словами встречал паломников с Урала преподобный Кукша Одесский, имея в виду старца Константина (Шипунова). Если бы этим паломникам показали отца Константина, они только пожали бы плечами: «Старик и старик». Иные, не знавшие его близко, недоумевали: «И зачем к нему все ходят, будто он святой или прозорливец?» А тот, слыша о подобных недоумениях, только улыбался: «Ну, что я, буду афишироваться, что ли? Буду, перед всеми раскланиваясь, говорить: а я вот кто – подвижник, молитвенник, схимничек»? Он даже не разрешал называть себя батюшкой, отцом, а только дедушкой. Духовные дети так к нему и обращались: «Благословите, дедушка».

Но даже отдельные штрихи из жизни отца Константина недвусмысленно показывают: это действительно был светильник.

«Молитвами сыты будем»

Известная мудрость: человек познается в искушениях. Они, как лакмусовая бумажка, с точностью определяют состояние души. Отец Константин переносил и мелкие житейские искушения, и серьезные скорби с тем изумительным благородством, которое свойственно только настоящим христианам. Вот два бытовых эпизода.

После войны старец жил в семье старшей дочери Раисы. Характер у Раисы был, скажем мягко, трудный, от нее доставалось всем, не исключая престарелого отца и его посетителей. Один раз к старцу пришел бедный и грязный старик. Отец Константин дал ему кусок мыла, рубаху и велел сходить в баню. Только нищий вышел, Раиса побежала за ним и отобрала мыло. «Дедушка, – кричит тот отцу Константину, – как я без мыла-то?» Раиса, по просьбе отца, мыло отдала, но от злости сильно ударила его поленом по руке.

Отец Константин на это ничего не ответил. Он вообще никогда не отвечал на выходки дочери, только молился за нее. Заступаться за себя не разрешал, а тех, кто пытался не дать его в обиду, уговаривал: «Молчи, молчи».

Однажды в доме было нечего есть: время было трудное, послевоенное. Отец Константин вместе с внуком Василием пошли на рынок, чтобы что-то продать и купить еды.

Простояли целый день, но вернулись ни с чем. А дома оказалось, что Раиса выкупила хлеб по всем трем карточкам и съела, не оставив им ни крошки. Узнав об этом, замерзший и голодный Василий в сердцах хотел запустить в нее табуреткой. Расправу остановил батюшка, такой же замерзший и голодный он спокойно сказал: «Оставь! Молитвами сыты будем». Помолились и легли спать так.

«У богатых пей чай, а бедным сам приноси»

Когда старец куда-либо уезжал на два-три дня, то надевал на себя побольше вещей. Дома уже знали, что по возвращении ему опять будет нечего надеть: он все раздаст нуждающимся.

Все, что ему приносили, он раздавал бедным или посылал в монастыри. Просил и своих духовных чад покупать разные вещи и продукты, и все это – крупы, соленую рыбу, ткани, обувь – посылать в обители, причем в большом количестве, чтобы хватило всему братству или сестричеству. Такая благотворительность отца Константина совершалась не без водительства Божия.

Однажды ему было такое видение. Рано утром перед ним предстала таинственная женщина, которая с упреком сказала: «Лежишь тут без всякой заботы, а сестры в обители бедствуют, живут в голоде и холоде». Указала ему адрес монастыря – и исчезла. Старец собрал посылку и отправил ее на указанный адрес – это был монастырь в Золотоноше (Черкасская область). С тех пор между старцем и обителью завязались тесные отношения.

«Когда бываешь у богатых – пей чай, когда приходишь к бедным – сам приноси», – часто говорил старец так и поступал. Прихожане в церкви надарят ему разных сластей, а он ищет, кого бы угостить. Зайдет по дороге из храма в какой-нибудь бедный, почти вросший в землю дом – хозяйка и рада, и смущена: «Дедушка, чем я вас угощать-то буду? У меня к чаю даже сахара нет». – «Да мы и так обойдемся», – улыбается отец Константин, а сам, когда она выйдет, выкладывает на полку сахар, печенье, разные лакомства и зовет ее: «Матушка! Что говоришь, будто у тебя ничего нет? На полке-то сколько всего!». Хозяйка глазам не верит. Отец Константин чаю пригубит, и домой. А сласти? Сласти остаются – хозяйские же.

«Придет время – будешь пить…»

Духовные чада отца Константина в один голос говорят: это был настоящий человек Божий, имевший дар прозорливости и предвидения. Митрофорный протоиерей Евгений Колыванов рассказывал об этом так. Воспитан он был в верующей семье, в 1952 году окончил в Свердловске юридический институт, и его направили народным судьей в Пермскую область. Сначала все шло гладко. Но вот ему, как молодому перспективному специалисту, пообещали повышение – с обязательным условием, что он вступит в партию. Что делать? Отказаться – значит загубить карьеру. Согласиться – грешно?..

Господь все управил: кто-то рассказал матери Евгения о старце Константине, и молодой судья поехал в Свердловск. Старец ему серьезно сказал: «Настало время выбора: либо ты изберешь Бога и, значит, откажешься от партии, либо станешь коммунистом, то есть отступником от Христа». В партию Евгений не вступил.

Однако испытания только начинались. Однажды, благословляя Евгения на прощание, отец Константин сказал: «Тебя ждут скорби. Жизнь может перемениться. Но Бог поможет». Вскоре в семье Колывановых родилась дочь. Крестить ее повезли в дальнюю деревню, чтобы никто не знал. Но вскоре Евгения пригласили в комитет комсомола и спросили, знает ли он, что его мать и жена крестили ребенка в такой-то деревне, и с его ли согласия это сделано. Тот подтвердил: да, знает, да, с его согласия. Члены заседания с изумлением поняли, что молодой советский судья – верующий. Месяца через два приехал главный психиатр области, побеседовал с Евгением на отвлеченные темы и составил заключение: «По медицинским показаниям непригоден к занимаемой должности».

Семья переехала в Свердловск, Евгений устроился на завод и продолжал окормляться со всей семьей у отца Константина. Однажды батюшка спросил его: «Ну что, твои братья по-прежнему пьют? А ты не пей. Но будет время, ты будешь пить, пить – хорошо!.. Пить, пить – хорошо!..» Говоря это, он держал руки поднятыми, будто пьет из большого сосуда. Евгений рассказал об этом матери, и та испугалась: «Все понятно, это старец не простой, а прозорливый – ты, видно, тоже запьешь». – «Да нет, непохоже, он про что-то другое говорил»…

Загадочные эти слова разъяснились спустя несколько лет после смерти отца Константина. Правящий епископ предложил Евгению принять сан священника. А через некоторое время отец Евгений, причащаясь из Чаши в алтаре, понял, что старец дал ему тогда прикровенное благословение на священство.

Клюква

Как-то отец Константин послал духовных чад, мужа с женой, на болото за клюквой: «Большую корзину возьмите – наберете много, денег-то у вас нет». Они жили в нужде, и клюква бы пригодилась. Но на этом болоте, знали они, клюкву обирают еще в августе, даже недозревшую. А сейчас октябрь – что там можно найти, кроме пожухлой травы?!

Тем не менее, пошли: духовный отец велит – надо слушаться. Корзину взяли на три ведра, хотя совершенно не верили, что найдут хоть ягодку: мол, такое только в сказке может быть. Но и получилось, как в сказке. Пришли, смотрят, а одна большая кочка вся в ягодах, крупных, спелых. Жена решила и отцу Константину принести гостинец.

Подходит к калитке, старец открывает и сразу спрашивает: «А что, ягоды-то крупные были?»

Верую

Рассказывала духовная дочь старца, Магдалина Даниловна Качалкова: «Помню, раз я пришла навестить батюшку. Он, как всегда, принял меня очень ласково: словно мать – любимую дочь. А потом сел, наклонил голову и минут пять молчал. Я тоже молчала. Наконец, он поднял голову и говорит: «Вот придет время, ты будешь работать в организации, где много-много народу, и тебя будут спрашивать, веруешь ли ты в Бога. И ты обязательно скажи: «Верую», если ты скажешь: «Не верую», то ты пойдешь в ад, в вечный огонь, вечно будешь гореть. Ты меня поняла?» Я говорю: «Поняла, батюшка». А он: «Нет, не поняла». Сжал в кулак правую руку и стал сильно-сильно бить себя по груди, где сердце, и продолжает: «Нет, не поняла, ты эти слова вот сюда положи». И снова начал говорить: «Ты будешь работать в такой организации, где очень много народу. Тебя будут спрашивать, веруешь ли ты в Бога. И ты обязательно скажи: «Верую». Если ты скажешь: «Не верую», то пойдешь в ад, в вечный огонь, вечно будешь гореть. Ты меня поняла?». Отвечаю: «Поняла, батюшка». А он снова: «Нет, ты меня не поняла. Ты эти слова вот сюда положи!». И снова сильно-сильно бил себя по груди. И в третий раз сказал все точно так же. Как Господь Иисус Христос трижды спрашивал Петра: «Любишь ли Меня?» После этого батюшка стал веселый…

И пришло то время, о котором предсказал батюшка. Это было спустя несколько лет после его кончины, в 1967 году. Я устроилась работать на камвольный комбинат, там насчитывалось тогда несколько тысяч человек. Как-то секретарю парткома поступила на меня жалоба, что я вожу детей в церковь. И начались мои мытарства. Стали меня вызывать в красный уголок, а там много начальников соберутся и допрашивают меня.

Начальник цеха задает мне вопрос: «В какого Бога вы веруете?» Я говорю: «В Бога, Который создал все». Она повторяет: «Который создал все? Ну, вас не переубедишь, но вы хоть детей воспитывайте в духе коммунизма». Я отвечаю: «Я за детей скорблю больше, чем за себя, чтобы они были с Богом». Мне говорят: «Мы лишим вас прав материнства». Я ответила: «Если будет на то воля Божия, вы можете это сделать». И долго еще таскали меня, долго донимали, и в газете «Камвольщик» про меня писали, и домой приходили. Однажды, только началась смена, опять за мной идут, я пришла, а их много собралось, начальников, в красном уголке. Я им сказала: «Вы, пожалуйста, не тратьте на меня время. Я с вами разговариваю, а там машины стоят, и из-за меня другие рабочие простаивают. Для меня Господь превыше всего, и хоть что говорите, все бесполезно. И прошу меня больше не беспокоить этим вопросом».

Очень я благодарна отцу Константину, что он меня заранее предупредил о таком испытании: они образованные, вся власть в их руках, я вполне могла бы испугаться. Но он три раза повторил это предупреждение, так что я его не забыла. Это был великий старец. И великое было дело побывать у него».